Тёмных дел мастера. Книга третья

Стоя у самого края небывалой по своим размерам стоянки для карет, неумытый, чумазый старик, только что вынырнувший из самого глубокого, но всё ещё по-настоящему дикого и живого леса, собственными глазами видел, как порочно и грубо были использованы современные дары этой земли её так называемыми «прогрессивными» потомками. Хотя каждая крупица её до сих пор оставалась для них РОДНОЙ, независимо от того, сколько магической отравы они приносили за собой сюда изо дня в день. Пропитывая копотью и паром её сухую поверхность, исторгая свою грязь из труб этого поганого деревянного короба, словно из открытой пасти ада, местные жители также постоянно дополняли всё это ни с чем не сравнимой вонью от проносившихся мимо грохочущих колесниц, когда очередная безлошадная телега с шумом разворачивалась, проезжая мимо бывшего следопыта к открытому развороту. Но Гортер почему-то до сих пор оставался недвижим и мрачен. Холодный взор его горел синеватым огнём, когда старый охотник нехотя признавал, как много, должно быть, ещё похожих мест раскинулось сейчас у границ современных лесов, полей и городов (вроде того проклятого здания, которое он сжёг на окраине своего леса) и насколько больше усилий ему пришлось бы приложить только лишь для того, чтобы найти и обезвредить хотя бы часть из них. А ведь времена для подобных свершений остались в его жизни уже очень далеко позади, и Гортер отлично понимал, что скоро его долгий путь подойдёт к концу, отчего времени у него оставалось только на один хороший удар, который старый лучник, как и всегда, приберегал в своих планах на самый ответственный момент готовящегося им стремительного наступления, которому предшествовали целые дни охоты, выслеживания и наблюдения.

«Должен же быть способ ещё успеть всё это как-то остановить… Должен же быть способ…» — отчуждённо и тихо продолжал бормотать в своём углу Гортер, упрямо не давая себе верить в неизбежность захлестнувшего его край беспощадного магического прогресса… И, возможно, именно по этой причине он совершенно не замечал, что два представителя одного из местных отделений регулярной стражи города, располагавшегося неподалёку, уже обратили на него своё внимание и теперь неотвратимо приближались к нему со спины, осторожно обходя одинокий куст, рядом с которым и примостился диковатого вида лучник.

— Стоять, — твёрдо, но вполне спокойно приказал в нужный момент один из стражников. Второй же в это время попытался резко схватить задумавшегося старика за руку.

Однако тут до обоих патрульных словно бы внезапно дошло, что оба они на самом деле выбрали своей целью не человека, а лишь ветви куста — того самого, рядом с которым стоял их подозрительного вида злоумышленник, носивший при себе самый настоящий арсенал, но одетый при этом во что-то крайне несусветное.

А ловкий охотник уже оказался сбоку от них, выхватив откуда-то с бедра один из своих метательных кинжалов, который затем молниеносно занёс над собой, точно махнувшая крылом птица.

— Что это?.. Он тут, Карл! У него холодное оружие! Стоять!!! — проверещал теперь куда громче опомнившийся у куста страж и попытался как можно скорее выхватить свою палочку из чехла и направить её на Гортера. — Сдавайся!

— С чего это вдруг? — древним, хрипучим голосом отозвался бывший следопыт, и не думая опускать кинжал. — Я ж ничего такого вам не сделал.

— Как с чег… — потому что мы стража! Носить по улице холодное оружие незаконно. Тем более без чехла! — оторопело набросился на него тот, который схватился руками за куст. — Покажи свою лицензию!

— Э?!.. — словно каких-то наглецов, окинул их надменным взглядом Гортер, прежде чем один из патрульных вновь не решился наброситься на старика с захватом. Однако бывший следопыт достаточно непринуждённо увернулся от него так же, как и прежде.

— Стоять! — уже в третий раз проорал тогда напарник оказавшегося в дураках стража не своим голосом. — Это последнее предупреждение, мистер! Дёрнетесь, и мы откроем огонь!

«Что ещё за „огонь“ такой? И почему мои кинжалы „холодные?“» — вскользь подумал матёрый лучник, ничуть не желая подчиняться каким-то новым и совершенно рабским для него приказам прятать своё оружие только потому, что он вошёл в черту города. Ведь раньше такого произвола в здешних краях вроде бы нигде не было, а простой крестьянский люд мог свободно носить с собой хоть ножи, хоть луки — поскольку все ограничения касались одной лишь только магии. Поскольку именно она считалась единственно опасной вещью, способной причинить другому человеку действительно серьезные увечья, прежде чем тот, вооружённый обычным оружием, успеет предпринять хотя бы шаг против своего противника. Чем Гортер, к слову сказать, охотно и пользовался, играя на чрезмерной решительности многих магусов, когда те наставляли в его сторону свои палочки и произносили грозным тоном нужные слова, надеясь, что лучник просто не сможет за это время даже достать стрелу, не говоря уже о том, чтобы натянуть тетиву.