Тёмных дел мастера. Книга третья

«Вот, значит, как, — на мгновение подумалось ему перед тем, как он, оттолкнувшись локтём от сиденья, снова сел прямо и затем так же ловко шмыгнул к ближнему краю двери, чтобы после отработанного взмаха палочкой одним из стражей уверенно ступить сапогами наружу. — Получается, своё собственное говно для вас уже и не пахнет. А я ещё удивлялся: как это городским удаётся дышать таким едким смрадом, от которого даже деревья гибнут, и при этом не бежать отсюда прочь?»

— Та-ак-с!.. Ну, вы пока давайте вытаскивайте, что ли, все остальные его самодельные штуковины наружу, младший сержант. А я, пожалуй, сбегаю за новым бланком для задержанного, — словно по-написанному в очередной раз поменял вдруг свою манеру разговора управлявший экипажем страж, начав изъясняться куда официальнее. В конце концов, вытянувшись у переднего колеса, он вяло проследил за тем, как получивший его распоряжение напарник просто молча состроил недовольную мину, не имея права возразить приказу старшего по званию, и уже собрался покинуть их, однако в последнюю секунду поведение старика вызвало у него лёгкую настороженность. Обратив внимание на его иссушенные годами руки, страж понял, что задержанный как-то слишком уж свободно держал их для человека, который всё ещё оставался крепко связан стандартным заклинанием сковывающей магии в области запястий. Тем более что за все свои годы службы в Варгосе ему немало пришлось повозиться с обитавшей здесь разношёрстной компанией пьянчуг и дебоширов, чтобы достаточно знать о подобных мелочах не понаслышке.

Но было уже поздно. Одним точным движением их немощный и старый арестант, который изначально как-то излишне скрытно выбирался из распахнутого лона кареты, всё время держа свои ладони поближе к её блестящему корпусу, неожиданно резко ударил носком сапога прямо по щиколотке лениво полезшего было обратно в салон самоходки конвоира. А когда тот резко взвыл от боли, замешкавшись и ударившись головой о каркас, в инстинктивной попытке обернуться назад и определить источник такой резкой агонии — преобразившаяся в своих физических возможностях фигура старика тотчас же ловко обхватила согнутого стражника за шею в мёртвый захват, удерживая впоследствии его перед собой, точно щит.

— Твою ж!.. — только и успел прошипеть на это поразившийся подобной неумолимой перемене старший офицер и лишь теперь разлаписто и неуклюже ринулся на помощь напарнику, достав на ходу свою палочку.

Правда на это Гортер пробурчал в его сторону своим сиплым стариковским голосом всего одно короткое предупреждение:

— Жахнешь магией — и вы оба трупы.

Такого исхода событий молодому старшине регулярной стражи Варгоса, пожалуй, до этого момента ещё ни разу в жизни наблюдать не приходилось, исключая, может быть, только отработанные случаи на учениях. Ведь каждый представитель его профессии всегда знал и давно привык к тому, что ни один нормальный гражданин этой страны, находясь в здравом уме, никогда не сможет даже задеть кого-то из стражи, оставаясь при этом сам практически полностью безоружным. Однако стоило ему только вспомнить об этих учениях, как его рот сам собой стал выбрасывать необходимые фразы:

— Спокойно, гражданин, спокойно. Не нужно необдуманных действий. Давайте это обсудим.

— А чего тут размусоливать-то? А ну в сторону, — грозно прокряхтел ему на это Гортер.

Видя, как их арестант взялся медленно обходить патрульную самоходку сбоку, насильно утаскивая за собой шипевшего от боли младшего сержанта, мельком покосившийся на щиколотку напарника страж только сейчас заметил ещё одну странную, хоть и совсем не примечательную на первый взгляд вещь: оборванная штанина служебной униформы его товарища была измазана в крови. В любой другой похожей ситуации взбудораженный патрульный решил бы, что его товарищ сам поранился во время потасовки, но затем он случайно обратил внимание на правый сапог коварного лучника. На первый взгляд это был совершенно обычный кожаный сапог, пусть и довольно качественно выделанный, если бы не небольшое металлическое лезвие, которое торчало из его носка, слегка поблескивая, и, очевидно, являлось выдвижным, так как при первом обыске о его наличии совершенно ничего не говорило.

— Бросай палочку, бездарь, — по-отцовски строго приказал ему через пару секунд Гортер, после того как оба они — бывший следопыт и его заложник — в достаточной степени отошли от открытой дверцы самоходной кареты.

— А ты, ну-ка хватит скулить!.. Хва-атит, я тебе сказал, дёргаться!.. Не то шею скручу только так! — обратился теперь старик к своему живому щиту, и даже умудрился прописать ему затем пару крепких ударов по колену и по почкам за то, что неугомонный стражник всё время пытался сбросить с себя Гортера каким-то неизвестным тому движением. Как оказалось, многолетняя выучка бывшего охотника за головами была эффективнее, и очень скоро его заложник научиться слушать боль, прекратив свои дальнейшие попытки к сопротивлению, хотя до серьёзного урона поразительно знающие своё дело кулаки Гортера так и не дошли, ограничившись только болезненными предупреждениями.