Тёмных дел мастера. Книга вторая

От такого внезапного зрелища Гортера тут же передёрнуло, и, машинально взмахнув своим луком, следопыт хотел было уже выстрелить в поганое порождение адской магии. Но приглядевшись повнимательней, осознал, что то был всего лишь огромный надувной купол, прицепленный к деревянному ковчегу у земли, у которого суетились люди, а его неосторожный жест чуть было не выдал его местонахождение солдатам, отчего следопыту вдруг стало совсем не по себе. Опустив лук, Гортер быстро откинулся назад в траву и уже оттуда принялся разглядывать каждого из стоявших в стороне патрульных на случай, если кто-то из них всё-таки ненароком обратил на него внимание. К счастью, ничего такого не произошло. Правда для Гортера даже этого факта оказалось сейчас явно мало, чтобы успокоиться. И проклиная сей временный гарнизон на чём только свет стоит, следопыт был готов в одиночку предать его огню и мечу, лишь бы только это поганое изобретение никогда не увидело свет в ближайшем будущем Сентуса. Ведь даже один только его вид уже казался следопыту настолько противоестественным, что о его возможном назначении в руках армии простому человеку и думать не хотелось.

Но всё же, даже если бы перед ним сейчас стояло само воплощение магии, спустившееся с небес – для Гортера это бы не играло ровно никакой роли, ведь следопыт никогда не позволил бы своим мыслям встать выше боевых действий и сбить его концентрацию, так как в бою это значило только смерть. И потому проредив за собой траву ещё пару раз, пронырливый лучник успел за несколько минут сосчитать абсолютно всех караульных, дежуривших от него слева и справа. И даже увидеть главный вход в их лагерь, который, как и предполагал Гортер, находился в самой узкой точке впадины, выходившей одной своей частью в сторону леса.

«Видимо, там-то они меня и ждут, в случае чего…» – почесал он начавший зарастать подбородок, когда вновь выбрался сквозь бурьян в поле и посмотрел сверху вниз на чернеющие мостики подлеска, от которых во все стороны мерно расползалась ранняя ночь. Эта ночь была сейчас для Гортера единственным пристанищем, благодаря которому он мог продвинуться к лагерю ещё ближе, чтобы хотя бы приблизительно узнать общую численность посланных за ним войск. Но, как бы то ни было, следопыт отлично понимал чем это могло закончиться, и к тому же нещадное время так и отстукивало в его висках свой нетерпеливый зов, заставляя Гортера отступить ради куда более важной цели.

«Ничего-о. Скоро случай ещё представится…» – успокоил он себя напоследок и, в очередной раз мельком взглянув на небывалых размеров купол, заметил, что тот становился всё меньше и меньше, пригибаясь к земле под действием магических залпов стоящих внизу людей. Скручивая подрагивающие мембраны, королевские магусы подставляли под них длинные жерди, пока остальные поддерживали магией парусообразные крылья – и таким образом вся конструкция, лишённая воздуха, плавно укладывалась на бок.

– …Явно представится!» – мрачно повторил следопыт шёпотом, не желая больше видеть этой картины, после чего уверенно развернулся и норовисто двинулся вперёд, вымеряя каждый свой шаг.

Отныне в его распоряжении оставалось не более половины дня, прежде чем вся эта армада окончательно снимется с места и через какое-то время, возможно, заметит его у поросших лесом дальних хребтов, куда Гортер так отчаянно стремился попасть, учитывая направление главной торговой дороги, обходившей их с севера. Но уповая на действие своего защитного амулета, следопыт всей душой надеялся на то, что он всё же скроет передвижение его лошади в наступающей ночи. А утром эти неповоротливые конструкции уже сами подскажут ему о своём приближении.

Инстинктивно или нет, но Гортер снова хотел оказаться в своих родных лесах, где ему помогали каждые встречные камни и заросли, а деревья вокруг защищали его голову буквально на лету. Пока сам следопыт, ловко орудуя своим луком, чуть ли не испокон веков расправлялся с каждой новой угрозой, посмевшей ступить на его территорию. Однако, даже несмотря на всю свою прозорливость – сейчас, впервые за целую жизнь, следопыту пришлось испытать на себе и другое чувство. Липким потом оно прокрадывалось в его грудь, говоря о возможной беззащитности леса перед этой ужасной громадой, в назначении которой Гортер был пока не уверен. И потому, даже несмотря на весь свой огромный опыт, следопыт не знал – сможет ли природа выстоять перед таким испытанием, небрежно брошенным в её сторону с неосторожной подачки заносчивого человеческого магуса. Или навсегда пострадает от его амбиций, повинуясь лишь неутолимой жажде ещё большей наживы.

– Пей, – усталым голосом предложил он своей лошади, когда в очередной раз добрался до неё сквозь погружающиеся в темноту заросли ночного поля. И после того, как та ещё немного утолила свою жажду, стал поспешно навьючивать её, закрепляя остатки своей новой амуниции на седле. Этой ночью следопыту снова предстояло проделать длинный путь, слишком долгий для них обоих.