Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

О конце режима апартеида в Южной Африке уже упоминалось в предыдущей главе в связи с рассмотрением в качестве переосмысливающего лидера Ф. В. де Клерка. Мы увидели, что быстрый переход к власти большинства в Южной Африке в начале 1990-х годов во многом был обусловлен переменами в Советском Союзе, особенно изменениями в советской внешней политике и концом «холодной войны». К концу 1980-х годов жупел коммунизма, которым, по утверждению белых расистов, был бы чреват переход к правлению большинства в Южной Африке, стал выглядеть еще неправдоподобнее, чем когда-либо прежде. Это же, хотя и несколько иначе, признаёт и Ф. В. де Клерк, который пишет, что без инициированных Горбачевым перемен «наш собственный процесс преобразований в Южной Африке шел бы значительно более трудно и задержался бы еще на несколько лет»[593].

Нельсон Мандела уже давно был самым известным в мире борцом с режимом апартеида. Он родился в 1918 году в семье младшего вождя в автономном южноафриканском регионе Транскей. Когда ему было всего девять лет, его отец умер, и опекуном стал верховный вождь народности тему Джонгинтаба Далиндъебо, в доме которого он воспитывался. Стиль его руководства, который, по воспоминаниям Манделы, был скорее коллективным, чем индивидуальным, оказал большое влияние на будущего президента Южной Африки. Время от времени всех окрестных вождей и старост созывали на собрание в Великом Месте, где Джонгинтаба приветствовал собравшихся и объяснял причину встречи. По словам Манделы, «с этого момента он не произносил ни слова до тех пор, пока собрание не подходило к концу»[594]. Мандела, который мальчишкой завороженно наблюдал за этими собраниями, описывает их так:

«Высказывались все, кто хотел. Это была самая настоящая демократия. Выступающие различались по своему иерархическому положению, но выслушивали всех: вождей и подчиненных, воинов и шаманов, лавочников и фермеров, землевладельцев и батраков. Говорящих не прерывали, и собрания могли продолжаться долгими часами. Самоуправление основывалось на том, что каждый мужчина был вправе высказать свое мнение и считался равноправным гражданином. (К сожалению, женщины считались гражданами второго сорта.)»[595].

Не считая отсылки к подчиненному положению женщин, память Манделы, возможно, по-стариковски несколько приукрашивает степень существовавшей демократии. Но восприятие и избирательная память о личном опыте могут влиять на будущие поступки сильнее, чем объективный отчет бесстрастного историка или антрополога. Существенными элементами самовосприятия Манделы были и его знание племенной культуры, и англизированное образование, полученное им в школах и университетах Южной Африки. Он отмечает, что регента (как называли верховного вождя) часто критиковали, иногда очень резко, но он «просто слушал» и «не выказывал никаких эмоций». Собрания продолжались до достижения консенсуса или до момента, когда все присутствующие понимали, что каждый останется при своем мнении и лучше перенести решение вопроса на более поздний срок. Мандела говорит, что не было и речи о подавлении меньшинства большинством. Регент выступал только в самом конце собрания, подводя итог сказанному. «Как руководитель, я всегда следовал принципам, впервые продемонстрированным мне регентом в Великом Месте. Я всегда старался выслушать всех участников дискуссии, прежде чем высказать собственное мнение»[596].