Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Это был один из положительных побочных эффектов несчастья, которым стала для Китая «Культурная революция», но наблюдался и другой. В Советском Союзе попытки введения рыночных мер реформирования экономики наталкивались на ожесточенное сопротивление закоренелых бюрократов в экономических ведомствах и партийном аппарате даже во времена Горбачева. «Культурная революция» расшатала аналогичные структуры в Китае настолько, что похожее сопротивление еще более смелым рыночным реформам Дэна было бы невозможно. Пришедшее на смену Мао коллективное руководство, наиболее влиятельным членом которого очень скоро стал Дэн, прислушивалось к мнению специалистов. Политические решения стали намного более разумными по сравнению с теми, которые с конца 1950-х годов принимал Мао, поставивший себя намного выше своих коллег.

О роли Дэна подробно рассказывалось в главе 4. Главное, что нужно подчеркнуть в данном контексте, — то, насколько отличались от Мао не только его политика, но и стиль руководства. В период своей наибольшей влиятельности, то есть с 1978 года и до конца 1980-х, Дэн не занимал высших партийных или государственных должностей. Тем не менее вплоть до 1989 года он сохранял за собой пост председателя Центрального военного совета, и уверенность в том, что он может опираться на поддержку армии, в значительной мере способствовала укреплению его авторитета. В самом начале 1990-х годов идеи Дэна стали утрачивать влияние на политику Пекина, отчасти потому, что кризис в Советском Союзе, кульминацией которого стал его распад под конец 1991 года, оказался для опытных китайских коммунистов наглядным примером потенциальных опасностей либерализации. Демонстрации на площади Тяньаньмэнь 1989 года и их кровавая развязка также ослабили позиции Дэна. И консервативные коммунисты, и леваки-маоисты обвиняли десятилетие реформ в том, что оно возбудило в молодежи желание либеральных политических перемен. Реформу и открытость внешнему миру осуждали как разрешение на доступ в страну тлетворного влияния капитализма и индивидуализма. Все это было на руку тем, кто вновь заговорил о важности классовой борьбы и централизованного планирования и не делал секрета из своего враждебного отношения к дальнейшей либерализации экономики. Если бы на все это реагировал менее решительный, искушенный и широко популярный политик, чем Дэн, ответный удар консерваторов мог бы стать более успешным и масштабным. Его контраргумент состоял в том, что партия смогла пережить беспорядки 1989 года лишь благодаря десятилетию реформ[799]. Дэн был против демократизации, но не стал отклоняться от возглавляемого им экономического курса.

На протяжении всего периода его руководства страной мнение Дэн Сяопина, как правило, оказывалось главенствующим. Тем не менее внутри высшего партийного руководства шли серьезные дискуссии. Некоторые из его членов, в первую очередь Ху Яобан и Чжао Цзыян, полностью поддерживая радикальные экономические реформы, были готовы рассматривать возможность более значительных политических реформ, на которые вряд ли согласился бы Дэн[800]. Другие, например Хуа Гофэн (которого Мао выбрал на роль преемника) и Ли Пэн (премьер-министр на момент бойни на площади Тяньаньмэнь), были категорически против любых политических послаблений и крайне подозрительно относились к рыночному экономическому курсу Дэна. После отхода Сяопина от роли самого могущественного члена руководства страны к официальной идеологии в виде марксизма-ленинизма и учения Мао Цзэдуна было добавлено и «теоретическое наследие Дэн Сяопина». При этом он сам, в отличие от Мао, считал себя прагматиком, а отнюдь не теоретиком, и не стремился ни к идеологической канонизации, ни к развитию культа своей личности.

Помимо огромного вклада Дэна в системные преобразования в экономике он проследил и за введением одного очень важного изменения в политической системе Китая. Управление преемственностью политического руководства было вечной проблемой авторитарных режимов, в особенности коммунистических[801].