Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Несмотря на осторожность, изначально проявленную им в отношении идеи Кима о насильственном объединении страны под властью коммунистов, Сталин был твердо убежден в необходимости продолжения военных действий, каких бы жертв это ни потребовало со стороны народов других стран. Для него корейская война была удобным способом обеспечить союз с Китаем против США, и он считал, что в первую очередь проигравшей стороной конфликта является «главный противник», то есть американцы. Непосредственно перед смертью он настоятельно требовал от Мао и Ким Ир Сена умышленно затягивать переговоры о прекращении огня. Однако уверенность Сталина в собственной правоте в отношении поддержки этой войны была неоправданной. Как заметил один из ведущих российских историков Владимир Печатнов, в долгосрочной перспективе последствия корейской войны для Советского Союза оказались крайне негативными. Она «привела к масштабному перевооружению США и превращению НАТО в полноценный военный союз» и, «кроме того, стимулировала Соединенные Штаты к долгосрочному военному присутствию в регионе»[909].

Автократы и олигархи в китайской и советской внешней политике

Если сравнивать Мао с постмаоистской китайской правящей верхушкой, а Хрущева — с его преемниками, то обнаружится схожая картина: авторитарный единоличный руководитель был в большей степени готов рисковать на внешнеполитической арене, чем коллективное руководство. Сами эти двое с 1956 года находились в острых разногласиях между собой. По складу характера оба стремились доминировать над окружающими, а в политическом плане их пути разошлись, что привело к расколу между Советским Союзом и Китаем. Если Хрущев шел в направлении десталинизации, то Мао все больше стремился к идеологическим крайностям. Избавляясь от своих реальных или вымышленных оппонентов, китайский лидер проявлял ничуть не меньшую жестокость, чем Сталин, хотя его «Большой скачок» и особенно «Культурная революция» не имели ничего общего со сталинскими методами руководства. Мао продолжал защищать Сталина и после того, как в Советском Союзе последний стал объектом критики, и труды «вождя» переиздавались в Китае еще долгое время после того, как исчезли с полок российских книжных магазинов. Несмотря на то что временами Мао испытывал к себе отнюдь не уважительное отношение со стороны Сталина, ему претило развенчание культа личности последнего Хрущевым. Кроме того, он видел в этом угрозу собственному культу, который, правда, в то время еще не достиг высот времен «Культурной революции», когда к «Маленькой красной книжечке» — сборнику цитат Мао — относились с бóльшим благоговением, чем ко всем трудам Маркса и Ленина, вместе взятым.

Кроме того, появились острые разногласия во внешнеполитической сфере. Советский Союз постсталинской эпохи старался улучшить отношения с США, и, несмотря на присущие Хрущеву непоследовательность и импульсивность, советское руководство в целом считало, что избежать ядерной войны жизненно важно. Мао же, напротив, относился к перспективе полномасштабной войны с лихой бесшабашностью. В 1954 году он говорил индийскому премьеру Джавахарлалу Неру, что «социалистический лагерь переживет ядерную войну, а империалисты будут стерты с лица земли». Тремя годами позже, на Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве, он потряс восточноевропейских коммунистов заявлением о том, что в ядерной войне погибнет треть или половина населения планеты, но потери в скором времени будут восполнены, зато в результате войны империалисты потерпят сокрушительное поражение «и во всем мире будет лишь социализм»[910].