Тирания веры

– Помоги мне! – закричал он, когда на его шее и лице вздулись сосуды. – Демон схватил Дубайна!

Мое сердце ушло в пятки, по коже побежали мурашки. Я прыгнула обратно в воду и, ощупав пояс шерифа, выдернула из ножен его короткий меч.

Крича страшные ругательства, я сделала несколько глубоких вдохов, а затем вновь нырнула под воду. Я видела перед собой лишь черноту, мечущиеся тени и нескончаемый поток белой пены. Собрав все имевшееся у меня мужество, я ткнула мечом в сторону канала, туда, где, как мне показалось, я заметила руку, которая держала Брессинджера за лодыжку. Я ударила раз, два, затем три, и лишь на третьем ударе клинок вонзился в чью-то плоть.

Мои уши вновь наполнил тот безумный вопль, грозивший лишить меня рассудка.

Брессинджер, брыкавшийся рядом, смог рвануться вперед, туда, где сэр Радомир тщился вытащить его из воды. Я отползла назад по скользким мокрым камням и выбралась из канала. Короткий меч дымился и шипел в том месте, где черная демоническая кровь залила лезвие, и я отбросила его в сторону.

Вода все еще пенилась и бурлила. Тяжело дыша, я бросилась вперед и пинком вышибла железный рычаг, который удерживал решетку открытой. Та с глухим грохотом упала в воду, отрезав демона от нас.

Я обернулась и увидела, что Брессинджер лежит на полу, а сэр Радомир поддерживает его под мышки. Пристав был бледен, и я заметила на его ногах длинные кровавые раны, такие глубокие, что они доходили почти до кости.

– Дубайн! – взвизгнула я и подалась вперед. Затем посмотрела на сэра Радомира. – Мы должны вытащить его отсюда, – отчаянно сказала я. – Вдвоем мы сможем…

– Мне конец, Хелена, – устало произнес Брессинджер.

– Помолчал бы ты лучше, – ответил сэр Радомир. – Хелена, перевяжи ему ноги.

Вода бурлила за нашими спинами, и по комнате эхом разносился металлический звон – решетка грохотала всякий раз, когда наш безумный кровожадный преследователь пытался ее выломать. Однако я, не обращая на все это внимания, разорвала штаны Брессинджера на полоски и перевязала самые страшные из его ран. Они уже отвратительно пахли и гноились, и я могла лишь гадать, какую темную заразу занесли ему когти демона.

– Уходите, – простонал Дубайн. – Вы зря тратите время. Решетка не сможет сдерживать его вечно, и демонов становится все больше.

Сэр Радомир и я пропустили его слова мимо ушей.

– Быстрее, – рявкнул бывший шериф.

– Быстрее я не могу, – огрызнулась я в ответ. Замерзшими, трясущимися руками я обматывала кошмарно глубокие порезы на ногах Брессинджера, стараясь не обращать внимания на видневшуюся в них кость и на то, что тряпки уже насквозь пропитались кровью.

– Крепче, крепче! – кричал сэр Радомир, затем оттолкнул меня и сказал: – Чтоб тебя, давай я сам. – Он размотал одну полоску, обмотал ее выше ран на одной ноге, а затем изо всех сил, кряхтя от натуги, стянул два конца вместе. Брессинджер заорал от боли, но сэр Радомир не переставал тянуть.

– Что вы делаете? – спросила я, но бывший шериф пропустил мой вопрос мимо ушей, а затем проделал то же самое со второй ногой.

Брессинджер разразился неразборчивой тирадой на грозодском, а в какой-то миг произнес по-саксански:

– Прошу, хватит!

– Заткнись, – рявкнул сэр Радомир. Он перевязал обе ноги чуть ниже колена, причем так туго, что кровь перестала литься из ран. Я, затаив дыхание, наблюдала за этими мучительными манипуляциями. Даже тогда я не верила, что Брессинджер умрет; эта мысль просто не приходила мне в голову. Мне казалось, что он не может умереть.

Наконец сэр Радомир покончил с тугими повязками и грубо хлопнул Брессинджера по плечу.

– Рука у тебя одна, ног совсем не осталось, – ворчливо и непринужденно сказал он. – Теперь-то я уж точно одолею тебя на дуэли, да?

Брессинджер слабо улыбнулся. Даже несмотря на все горячечные старания шерифа, он постепенно угасал.

– Я согласен на ничью, – тихо произнес пристав.

Наше внимание привлек грохот и скрежет затопленной решетки. Я заметила, что державшие ее скобы расшатались от яростных нападок демона.

– Уходим! – крикнул сэр Радомир.

Я вскочила и подхватила Брессинджера под мышки, а старый шериф поднял его за талию. Вместе мы дотащили его до туннеля, после чего я забралась внутрь и стала с трудом продвигаться вперед, таща Брессинджера за собой. Дубайн еще недолго стонал от страшной боли, но потом затих.

– Он умер? – спросила я, однако сэр Радомир покачал головой.

– Нет, просто потерял сознание от боли. Идем быстрее!

Добравшись до конца трубы, я скользнула вперед ногами в ров. Хорошо, что я умела плавать, потому что дна в том месте было не достать.

Сэр Радомир столкнул Брессинджера в воду и прыгнул следом за ним. Вдвоем мы едва удерживали Дубайна на плаву. Сэр Радомир бесцеремонно держал его за подбородок и плыл спиной вперед, а я всячески старалась поддерживать туловище, но, кажется, проку от моих усилий было мало. Кряхтя и барахтаясь, мы медленно пересекали ров.

Я оглянулась, чтобы проверить, не следит ли кто-нибудь за нами со стен Керака, но, судя по суматошным звукам резни, которые все еще доносились из замка, храмовникам было не до нас.