Тирания веры

– Книга у вас? – без предисловий спросила она. – Это она? – Маркграфиня указала на фолиант, который лежал на полу.

С красным, мокрым от слез лицом я молча уставилась на нее.

– Да, она, – ответил сэр Радомир. В его голосе слышался усталый, полный безнадежности гнев. – Где Правосудие? – требовательно спросил он.

– Берите книгу и идите за мной. Скорее! – рявкнула фон Остерлен.

Сбитая с толку, я схватила книгу, и в моем сердце зародилась отчаянная надежда. Вместе с сэром Радомиром я пошла за маркграфиней в недра замка, решив, что она ведет нас во внутреннее святилище Зюденбурга; но вместо этого фон Остерлен привела нас в зал, где явно находилась покойницкая. Надежда вытекла из меня, как кровь из смертельной раны.

Маркграфиня окинула меня неприязненным взглядом и сразу же заметила выражение моего лица.

– Возьмите себя в руки, у нас мало времени. – Она подвела меня и сэра Радомира к плите, на которой лежал Вонвальт. Его кожа посерела, лицо обвисло, а смерть уже явно начала разлагать тело. Фон Остерлен резким взмахом руки указала на него.

– Он умер ночью. Я бы даже сказала, что под утро, если бы хотела потешить себя самообманом. Все последние дни он упорно учил меня вашей безбожной магии, переступив ради этого через множество запретов.

– Это безнадежно, – сказала я.

– Эй! – рявкнула фон Остерлен и единожды хлопнула в ладоши. Я вздрогнула, как испуганный заяц. – Хватит! Я уже сказала – у нас нет времени на причитания. – Она вытащила полностью исписанный лист бумаги и с отвращением посмотрела на него. – Сэр Конрад сказал мне, что «приковал» себя к телу. Он просил передать вам, что поступил с собою так же, как Клавер – с некоей Августой. Говорил, что вы поймете, о чем речь.

– Он применил руну Пленения? – спросила я.

– Да, – ответила фон Остерлен. – Сэр Конрад сказал, что однажды ею воспользовались не по назначению, и это вдохновило его попробовать один трюк… – Она глянула на труп Вонвальта. – Что ж, как по мне, это не сработало, но я пообещала, что попытаюсь провести ваш проклятый Немой ритуал. Где сэр Дубайн? Он ведь должен принимать в нем участие, разве нет?

Повисло неловкое молчание.

– Вот как, – негромко и с нотками сочувствия произнесла фон Остерлен.

Я вновь повернулась к Вонвальту.

– Он приковал себя к миру чистилища? – спросила я.

– Насколько я понимаю, да, – ответила фон Остерлен. – Впился в те земли, как якорь. Однако надолго он там не задержится. Вам стоит действовать быстро. Сэр Конрад говорил, что… в «Кодексе изначальных духов» есть некое «заклинание изгнания». Вот, он заставил меня записать оглавление, чтобы вам было удобнее его искать.

Я посмотрела на лист. Он был исписан названиями глав на высоком саксанском, ссылками на страницы, а еще указаниями на языке загробной жизни, которому Вонвальт только начал меня учить. Кроме них я увидела комментарии и подсказки о том, как правильно произносить те слова, которые я пока не знала.

Дрожащими руками я пролистала тяжелый том и наконец нашла те страницы, на которые ссылался Вонвальт. Текст поплыл перед моими глазами, едва я попыталась сфокусироваться на нем, и мою голову вдруг пронзила острая боль. Я даже не заметила, как у меня из носа пошла кровь, пока на страницу не упало несколько капель. Казалось, что, почуяв кровь, книга ожила; воздух наполнился неприятной аурой, и сэр Радомир с маркграфиней, заметив это, мрачно хмыкнули.

Я поняла, что знаю все слова и могу их произнести. Меня охватил страх. Стараясь не смотреть на изображение Муфрааба – на грубый гравюрный оттиск, который тем не менее пугал не меньше прообраза, – я начала произносить подготовительные слова – те, которые, согласно инструкциям в книге, нужно было сказать в мире смертных. Мое горло, зубы и десны заныли от боли, а когда я закончила, мой рот вновь наполнился кровью, и все, кроме одной, свечи, что горели в покойницкой, потухли.

Некоторое время казалось, будто не произошло вообще ничего. Первое заклинание должно было вырвать жизненную силу Вонвальта из лап Муфрааба, однако для мертвеца оно, похоже, мало что меняло. Я глянула на труп, и тот показался мне ничуть не живее прежнего – все то же восковое лицо и неподвижное тело.

Впрочем, Правосудие Августа ведь предупреждала, что мне придется отправиться в Эдаксим и провести обряд изгнания там. Иначе отогнать Муфрааба от Вонвальта было нельзя.

Я посмотрела на маркграфиню.

– Это все? Сэр Конрад больше ничего не говорил? – спросила я.

Она протянула мне лист с заметками.

– Нет, больше ничего. Он лишь проследил, чтобы я в точности записала его слова.

Я вчиталась в слова на листе и, не сдержавшись, усмехнулась. Несмотря на то что они были выведены рукой фон Остерлен, я явственно услышала в простом, сухом тексте интонации Вонвальта.

Набрав полную грудь воздуха, я посмотрела на маркграфиню и сэра Радомира. Без Брессинджера, который должен был стать моим маяком и помочь во время Нирсанар Некси, я, скорее всего, отправлялась в путешествие в один конец.

Собрав в кулак все свое мужество, я положила руку на грудь Вонвальта.