Тирания веры

Путешествие продлилось весь оставшийся день. Леса и вспаханные поля остались позади, а рукотворные строения, которые становились все больше и крепче, напротив, начали попадаться чаще. К вечеру мы въехали в хаунерский город Остерлен. Нам повезло; ворота почти сразу же закрылись на ночь, и стражники досмотрели нашу телегу очень бегло, ибо желали поскорее уйти с дежурства, не дожидаясь темноты и колючего холода, который воцарялся на севере Империи даже весенними ночами.

Мощеные улицы вели вверх по крутому склону, и лошади, утомившиеся за целый день непрестанного бега, с трудом взбирались по ним. Остерлен возвели в предгорьях гряды, которая отделяла Империю от Хассе – страны, знаменитой своими утесами, ущельями и капризной погодой. Место, куда мы приехали, было небольшим, но важным; оно представляло собой крепость, которая маскировалась под город и сторожила одну из немногих проходимых дорог между Империей и Конфедерацией Ковы. Для любого другого человека попытка тайно проникнуть в этот оплот была бы равносильна самоубийству, но, к счастью для нас, Остерлен входил в вотчину барона Хангмара, владыки Вайсбаума, который был Вонвальту если не другом, то хотя бы союзником.

Телега снова остановилась. Ящики, в том числе и тот, в котором лежала я, выгрузили и перенесли в здание. Я услышала, как кто-то закрыл и запер ворота, а затем произнес:

– Осторожнее, мисс.

Я вжалась в дно ящика. Секунду спустя между стенкой и крышкой показался железный лом; крышку подняли, и я оказалась на свободе.

Нас принесли в небольшой зал со сводчатым потолком, в котором, судя по виду и запаху, когда-то хранились бочки с вином. Я, Вонвальт и сэр Радомир вылезли из своих ящиков. Перед нами стояла Северина фон Остерлен; едва мы поднялись, она сняла капюшон. Маркграфиню окружали незнакомые нам люди, но нас заверили, что им можно доверять.

– Как вы себя чувствуете? – спросила фон Остерлен.

– Чувствую, что мне срочно нужно выпить, – сказал сэр Радомир.

– Нам принесут освященное вино, – ответила фон Остерлен, даже не поведя бровью от подобного святотатства. – А вы, сэр Конрад?

Вонвальт фыркнул.

– Я в порядке. Идемте скорее.

– Как пожелаете. Сюда.

Она провела нас через боковую дверь в скромно обставленный вестибюль. Вдоль грубых, неотесанных каменных стен стояли деревянные столы, заваленные бумагами, а мерцающие огоньки свечей отбрасывали на них лужицы теплого, медового света. Я видела вокруг стопки учетных книг и деревянные сундуки, переполненные старыми свитками – судя по всему, кто-то пытался навести порядок в своем архиве.

Фон Остерлен подошла к следующей двери и остановилась.

– Подождите немного здесь, – сказала она и вошла в дверь, затворив ее за собой.

Мы ждали молча. Мой желудок громко урчал, потому что в последние дни, с тех пор как мы бежали из Совы, я очень мало ела и пила. Я пересеклась взглядом с сэром Радомиром. Будь все иначе, в его глазах я бы прочла что-нибудь ироничное и насмешливое. Но теперь шериф казался мне уставшим, словно был по горло сыт происходящим.

Дверь снова отворилась. Вошла фон Остерлен.

– Теперь идите за мной, и быстрее.

Мы пошли следом за маркграфиней. Переступив порог, мы попали в главный зал небольшого храма, и я поразилась тому, сколько показной роскоши и красивых вещей можно вместить даже в столь камерные и уединенные места. Единственным, что отличало сей храм от заурядной неманской церкви, были висевшие на стенах боевые награды храмовников, а еще грязные и окровавленные знамена Ордена саксанских рыцарей Храма.

Мы быстро пересекли поперечный неф и вошли в маленькую часовню. Фон Остерлен подняла с пола ковер; под ним обнаружился люк, и один из спутников маркграфини распахнул его. Не говоря ни слова, мы спустились вниз, в тускло освещенное помещение.

– Благословенная Нема, вы все еще живы, – сказал сенатор Тимотеус Янсен. Я спустилась по ступенькам последней и увидела небольшую комнату, где горели оплывающие свечи. Здесь стояло несколько почти пустых книжных полок и низкий стол. Янсен сидел у противоположной стены, одетый не в сенаторскую мантию, а в простые дешевые одежды.

– По крайней мере, пока, – ответил Вонвальт и, не церемонясь, сел.

Кто-то из свиты фон Остерлен закрыл над нами люк и вернул ковер на место, отчего в маленькой подземной каморке быстро стало душно. Пока мы рассаживались, другой спутник маркграфини раздал нам серебряные кубки и наполнил их вином. Сэр Радомир немедленно осушил свой и попросил добавки, которую ему любезно предоставили.

– Сэр Герольд все мне рассказал, – сказал Янсен. – И я передал эти сведения остальным.

– И?

– Леди Илиана уже вернулась в Ковоск, забрав с собой княжича Камиля. Сейчас они находятся в главной резиденции дома Казимир. Конфедерация и так кишмя кишит легионерами, но, невзирая на это, князь Таса решил перебросить туда еще больше воинов. Он хочет переправиться через Кову, убить Илиану и вернуть княжича в Сову, на что его благословили почти все жители города.

– Он же оставит столицу без солдат! Этого еще не хватало.