Тираны и мстители

— Ты что, не понимаешь, что Федрус рано или поздно обратится против вас? Вы взяли на службу льва, чтобы защититься от волков, но и тот и другие с радостью вас сожрут, как только закончится еда.

— Я…

— Вам не понять, каково это! Вам не следует нам доверять. Никому из нас. Даже то небольшое усилие, которое мне пришлось приложить, чтобы защитить тебя от тех двоих, грозит меня уничтожить! — Она ненадолго замолчала. — Больше ты от меня никакой помощи не получишь.

И повернулась, собираясь уйти.

— Меган! — крикнул я, охваченный внезапной паникой. Я не мог позволить ей уйти — после того, как проделал такой путь, чтобы ее отыскать. Я поспешил по коридору следом за ней, но она уходила прочь — темный силуэт, едва различимый в свете немногих свисающих плодов. — Я скучал по тебе!

Она не останавливалась.

Я вовсе не так представлял себе нашу встречу. Я не думал, что разговор пойдет о Профе или об эпиках — дело касалось только ее. И меня. Нужно было что-то сказать. Что-то романтическое, что-нибудь такое, что свалило бы ее с ног.

— Ты словно картошка! — крикнул я ей вслед. — На минном поле!

Она замерла, затем повернулась ко мне. Незрелый плод осветил ее лицо.

— Картошка… — бесстрастно проговорила она. — И это все, на что ты способен? Серьезно?

— А что? Вполне разумно, — сказал я. — Представь, будто идешь по минному полю, беспокоясь, что можешь подорваться. А потом наступаешь на что-то и думаешь: «Все, конец». Но это всего лишь картошка. И ты облегченно вздыхаешь, что нашел нечто прекрасное, когда ожидал столь ужасного. Вот и ты такая же. Для меня.

— Картошка?

— Ну да. Картошка фри? Картофельное пюре? Кто же не любит картошку?

— Таких как раз полно. Почему бы мне не быть какой-нибудь сластью? Вроде пирожного?

— Потому что пирожные не растут на минных полях. Это же яснее ясного.

Несколько мгновений она не сводила с меня взгляда, затем присела на разросшиеся корни. Треск! Похоже, она плакала.

«Идиот! — подумал я, пробираясь сквозь листву. — Романтик! Ты же хотел сказать ей что-нибудь романтичное, слонц!»

А какая романтика в картошке? Надо было придумать метафору про морковь.

Поравнявшись в тусклом коридоре с Меган, я остановился, не осмеливаясь до нее дотронуться. Она посмотрела на меня, и, хотя в глазах у нее стояли слезы, она не плакала.

Она смеялась.

— Дурак ты, Дэвид Чарльстон, — проговорила она. — Если бы ты не был таким симпатичным…

— Гм… Спасибо, — пробормотал я.

Вздохнув, она сменила позу, задрав ноги и устроившись в изгибе древесного ствола. Восприняв это как приглашение, я сел перед ней на корточки и прислонившись спиной к стене. Света вполне хватало, хотя тенистые лианы и странные растения представляли собой жутковатое зрелище.

— Ты даже не знаешь, каково это, Дэвид, — прошептала она.

— Так расскажи.

Она посмотрела на меня и тут же отвела взгляд.

— Как будто снова становишься ребенком. Помнишь — когда ты совсем маленький и весь мир вертится вокруг тебя? Ничего больше не существует, кроме твоих потребностей и желаний. О других вообще не задумываешься. Они для тебя лишь досадная помеха, источник раздражения, который путается под ногами.

— Но ведь раньше ты сопротивлялась?

— В том-то и дело, что нет. Среди мстителей мне приходилось скрывать свои способности. Я не сопротивлялась переменам — я никогда их не ощущала.

— Так пусть так остается и дальше.

Она покачала головой:

— Я и раньше с трудом справлялась. К тому времени, когда меня убили, я едва с ума не сходила от желания прибегнуть к своим способностям. Я начала искать оправдания — и оттого изменилась.

— Но сейчас ты выглядишь вполне нормально.

Она поиграла с пистолетом, щелкая предохранителем и все так же не глядя на меня.

— С тобой легче. Не знаю почему.

Что ж, уже хоть что-то. Я ненадолго задумался.

— Может, это как-то связано с твоей слабостью?

Меган резко взглянула на меня.

— Просто подумай, — осторожно сказал я, боясь все испортить. — Это может быть важно.

— Считаешь, будто именно потому я становлюсь собой? — бросила она. — Будто от твоего присутствия каким-то образом срабатывает моя слабость и я становлюсь нормальной? Нет, Дэвид. Если бы рядом с тобой я лишалась своих способностей, я не могла бы тебя спасать или скрываться среди мстителей. Треск! Будь так, каждый раз в момент слабости эпик спрашивал бы себя: «Что за черт? Почему я творю зло? Ребята, давайте жить дружно! Пойдем поиграем в боулинг или еще что-нибудь».

— Ну, не стоит уж так из-за этого злиться.

Она потерла свободной рукой переносицу:

— Мне даже не следует быть здесь, с тобой. Что я делаю?

— Разговариваешь с другом, — ответил я. — Пожалуй, как раз то, что тебе сейчас нужно.

Она посмотрела на меня, потом в сторону.

— Вовсе незачем говорить именно на эту тему, — продолжал я. — О Ньюкаго, о мстителях и вообще. Просто поговори со мной, Меган. Это «таурус-двадцать четыре-дробь-семь»?

— Угу, — ответила она, поднимая пистолет.

— Третьего поколения?