Тираны и мстители

Речь шла об атаке на Диаласа, эпика из Детройта, который разозлил Стальное Сердце, перестав снабжать его продовольствием. Конденсатор участвовал в операции тайно, и мало кто об этом знал.

Проф смотрел на меня, плотно сжав губы, но я не обращал на него внимания.

— Эдмунд, — спросил я, — когда ты появился в городе?

— Весной четвертого года, — ответил он.

Через четыре года после Напасти. Все сходилось — большинство считали, что Конденсатор присоединился к Стальному Сердцу в пятом году, когда охранка впервые обзавелась бронемодулями и начали наконец стабилизироваться отключения электроэнергии четвертого года. Но тщательно собранные мной источники утверждали, что Стальное Сердце сперва не доверял Конденсатору и почти год не использовал его в важных проектах.

Я смотрел на Эдмунда, и многое, что говорилось в моих заметках о Конденсаторе, начинало обретать смысл. Почему Конденсатора никто никогда не видел? Почему его перевозили таким образом? К чему вся эта завеса тайны? Причиной тому была вовсе не уязвимость Конденсатора.

— Ты пленник, — проговорил я.

— Конечно, он наш пленник, — сказал Проф, но Конденсатор кивнул.

— Нет, — сказал я Профу. — Он всегда был пленником. Стальное Сердце использует его не как помощника, но как источник энергии. Конденсатор — не глава охранки, он всего лишь…

— Батарея, — закончил Эдмунд. — Раб. Можно и так сказать. Я уже к этому привык. Я ценный раб, и мне можно даже позавидовать. Подозреваю, уже скоро он найдет нас и убьет вас всех за то, что взяли меня в плен.

Он поморщился.

— Мне очень жаль. Ненавижу, когда из-за меня дерутся.

— И все это время… — пробормотал я. — Треск!

Стальное Сердце просто не мог позволить, чтобы кто-либо узнал, как он поступает с Конденсатором. В Ньюкаго эпики считались чуть ли не священными. Чем могущественнее они были, тем больше прав имели. Это было основой их правления. Эпики жили в условиях неофициальной иерархии, зная, что даже те, кто находился в самом низу, куда важнее обычного человека.

Но существовал эпик, который был рабом, не более чем источником энергии. И это могло иметь немалые последствия для всех жителей Ньюкаго. Стальное Сердце был лжецом.

«Вряд ли стоит удивляться, — подумал я. — После всего остального, что он совершил, это, по сути, мелочь».

И все же мне это казалось важным. А может, я просто цеплялся за что угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о Меган.

— Прекрати это, — сказал Проф.

— Прошу прощения? — переспросил Эдмунд. — Что прекратить?

— Ты даритель, — сказал Проф, — эпик-передатчик. Забери свои способности у людей, которым ты их дал. Лиши энергии бронемодули, вертолеты, энергостанции. Все, что ты ею наделил.

— Если я это сделаю, — нерешительно ответил Эдмунд, — Стальное Сердце будет очень недоволен, когда меня найдет.

— Можешь рассказать ему правду, — ответил Проф, поднимая пистолет. — Если я тебя убью, энергия исчезнет. Мне это ничего не стоит. Забери свою энергию, Эдмунд. А потом мы продолжим наш разговор.

— Хорошо, — сказал Эдмунд.

И с этими словами он лишил энергии весь Ньюкаго.

33

— Я, собственно, не считаю себя эпиком, — сказал Эдмунд, сидя на полу за импровизированным столом, который мы соорудили из ящика и доски. — Меня пленили и стали использовать как источник энергии всего через месяц после моей трансформации. Первого моего хозяина звали Бастион. И, скажу я вам, после того, как обнаружилось, что я не могу передать ему свои способности, приятного было мало.

— Почему так, как думаешь? — спросил я, жуя кусок вяленого мяса.

— Не знаю, — ответил Эдмунд, вскидывая руки.

Он столь оживленно жестикулировал, что приходилось следить, как бы не получить случайный удар в плечо после особо восторженного восклицания насчет вкуса хорошего карри.

Пожалуй, это была единственная опасность, которую он представлял. Хотя Коди со своей винтовкой по-прежнему стоял над ним, Эдмунд вовсе не вел себя вызывающе — с ним даже было приятно общаться, по крайней мере когда он не упоминал о нашей неизбежной ужасной смерти от руки Стального Сердца.

— Так было всегда, — продолжал Эдмунд, тыча в мою сторону ложкой. — Я могу давать свои способности только обычным людям, для чего мне достаточно лишь их коснуться. Но эпикам — никогда. Я пытался.

Проходивший мимо с коробкой в руках Проф остановился и повернулся к Эдмунду:

— Как ты сказал?

— Я не могу делиться способностями с другими эпиками, — пожав плечами, повторил Эдмунд. — В этом их особенность.

— У других дарителей тоже так? — спросил Проф.

— Никогда с ними не встречался, — ответил Эдмунд. — Дарители крайне редки, и даже если в городе и есть другие, Стальное Сердце не позволял мне с ними увидеться. Его самого нисколько не волновало, что он не может заполучить мои способности себе, — его более чем устраивало использовать меня в качестве батареи.

Озабоченно покачав головой, Проф двинулся дальше. Эдмунд посмотрел на меня, вскинув бровь:

— В чем дело?

— Не знаю, — ответил я, пребывая в неменьшем замешательстве.