Тишина (СИ)

Я тихо, одним пальцем здоровой правой руки постучал в окно, желая, наконец, привлечь внимание человека, исподтишка любуясь замечательной спиной. Обернулся он только через несколько секунд, но весьма порывисто.

Сердце, только недавно с таким трудом запущенное, пропустило один удар, а потом ещё один.

Я узнал его сразу, хотя изменился он порядочно. Жизнь, что называется, непредсказуема. Да.

А на меня в этот момент взирали глаза цвета дорого коньяка, без малейшего намека на узнавание. Однако, злоба, которая сковала их ровное золотистое свечение, могла бы напугать кого угодно, только не меня, и только не теперь.

Том… Холт. Затаившийся тигр, подыхающий дракон. Я бы даже улыбнулся, если бы мог. Все, что угодно… точнее, кого угодно из своего прошлого я бы встретил с улыбкой, прощая всем этим прошлым любые нелепые обиды, но не ему.

Он без особого усилия открыл дверь и вышел наружу, держа в руках очевидно дорогую, но ныне разбитую цифровую камеру.

- Ты хоть представляешь, сколько это стоит? – рыкнул он, но мне за агрессией почудилось отчаяние. Так вот о чем может думать этот человек после невероятной удачи, не получив не единой царапины в аварии. А Том не меняется. Хотя, спина… уже не того мальчишки, коим он был тринадцать лет назад. И глаза, другие совсем глаза. Но я не буду смотреть, не хочу и не могу.

И он заговорил, спустя столько лет. А я не смог, хотя душа так и просила сказать о том, что он идиот, и может засунуть свою камеру…

- Ты слышишь? – чуть спокойнее спросил он с незнакомой мне и странной интонацией сопереживания.

Если бы только у него была возможность, да и осознанное желание приглядеться ко мне внимательно, он бы, может, и узнал меня. Да и я бы, может, что-то ещё успел прочесть во взгляде, услышать что-то, нашептываемое беснующимся внутри нехорошим предчувствием.

Но я не услышу, я же отвернулся. Неужели я совсем не оставил никакой памяти о себе? Слишком хорошо знакомое разочарование устремилось в кровь, и я поневоле начал вести обратный отсчет до того момента, когда решу, что больше никогда этот человек не сможешь достучаться до меня. Попутно я вспомнил, что что-то в этом же роде уже фантазировал себе однажды.

- Эй? Тебе плохо? – он коснулся рукой моего плеча.

Я более, чем ощутимо вздрогнул. Волна дрожи, пробежав от икр, устремилась в совершенно неуместном направлении. Ну да, он не помнит, тем более о том, как я реагирую на его простые касания. Все ещё реагирую, как оказалось, но мягче, я долго приучал себя к этому. Завязавшийся в узел желудок мешает сердцу выплюнуть толчками кровь.

– Тебе требуется помощь, – заключил он.

Мне требуется помощь, внутренне содрогнулся я. Со мной чуть не случилась истерика, опять же, опустим злобное «чуть». Это, надо полагать, ты по моей бледной физиономии выводы сделал? Ну, что ты… И не надо так настойчиво пытаться вглядеться в мои глаза, ничего, кроме сумасшествия, там, скорее всего, нет.

Ну, и чтобы стало окончательно весело, меня понесло. Вполне ожидаемо…Горечь на языке, все же, сорвалась в виде тихих с хрипотцой слов, словно рвущихся в пустоту:

- Совсем не узнаешь меня, Том? – и так непозволительно долго никакой реакции.

Он чуть повернулся, и на этот раз посмотрел мне прямо в глаза. Долго смотрел. И отвернулся, давая этим жестом понять, что, наконец-то, он разглядел, кто перед ним, и произнес чуть слышно:

- А… это ты…

Прекрасно. «А, это ты» - и все.

Потрясающе просто.

Я не в силах был сдержать полубезумную улыбку.

- Ты изменился, - жестко произнёс он, видимо, убеждая себя в чем-то, на что я парировал:

- Ты тоже, - весьма ожившим голосом.

Внезапно телефонный звонок к чертям разбил какую-то странную атмосферу взаимного магнетизма, образовавшуюся между нами.

Том вытащил мобильник из кармана стильных коричневых брюк и быстро принял сигнал.

- Да. Тут у меня ЧП, - пауза, - неважно. Да нормально, я скоро буду. Я буду, сказал. В чем проблема?

Видимо, его проблема с объяснением была сложной, так как Том чертыхнулся и, сказав что-то слишком тихо, чтобы я не услышал, отключился.

- Что будем решать? – это он уже мне, твердо и без лишних ненужных отступлений.

- С аварией? – глупый вопрос, согласен, но иначе… Веяние ситуации.

- Я оплачу ремонт, я виноват.

- Ты виноват, – всегда мечтал сказать это, получилось даже слишком поспешно и, возможно, злобно.

Он странно глянул на меня, и я мысленно представил, что так он посмотрел на меня тогда. Представились его дикие дреды, растущие тогда весьма прихотливо.

В голове все смешалось от переизбытка различного рода чувств.

Том Холт, редкостный чудила, хотелось бы сказать через «м».Но теперь это уже не так и важно. Когда-то, с десяток лет назад, непременно бы назвал, а теперь, что толку ворошить это неприятное прошлое? Для него всегда была и будет одна правая сторона - он, и нет смысла сейчас воскрешать в себе потуги давно гложущей злости. Я знаю это, но воспоминания лезут непрошеными гостями, рисуя по спиралям в голове множество отголосков затихшей, казалось бы, боли. Надо тормозить.