Читаем Тишина — страшный звук (СИ) полностью

— И теперь мы его потеряли, — посмеиваясь, произнёс Георг, когда Билл, не произнеся ни слова, немедленно бросился выбирать несколько пар джинсов. — Знаешь, мы ведь можем оставить его здесь, и он даже не заметит.

— Я всё слышал, говнюк, — фыркнул Билл, не позволяя себе потерять остатки разума. — Если вы так устали, то просто отъебитесь и валите, я могу увидеться с вами и позже.

— Не, не беспокойся об этом, чел, — Георг посмеялся и оперся прямо на полку с одеждой, игнорируя недовольный взгляд одного из продавцов. — Кстати, там какой-то парнишка странно таращится на тебя, вот там.

Он указал в направлении выхода из магазина, но Биллу было настолько плевать, что он даже не взглянул, он привык, что люди заглядываются на него.

— Ну, и пусть себе таращится, — громко фыркнул Билл, не обращая внимания на людей вокруг, которые бросали любопытные взгляды в его сторону. — У меня есть занятие получше, чем беспокоиться о каких-то уродах, которые не могут отвлечься от моей задницы.

— Нет, не в том смысле странно, — повёл плечом Густав. — Если бы ты был сейчас пьяным в клубе, ты бы наверняка захотел дать ему шанс, если бы он заговорил с тобой. У него даже пирсинг в губе, тебе же обычно нравится такое?

— Если они знают, как это правильно использовать, — ухмыльнулся Билл. — Но если единственное, что может этот идиот делать — это уставиться на меня, то я не заинтересован.

— Он уходит, — Густав пожал плечами, — точно услышал тебя.

— Отлично, тогда хоть оставит меня в покое, — пробубнил Билл и взял в руки пару тёмно-серых джинсов. — Может, взять эти?

— Конечно, — Георг дёрнул плечами. — Так что случилось? Почему у тебя раньше было такое унылое настроение?

Билл не ответил, просто-напросто притворяясь, что не слышит его, и решил присмотреть ещё одни джинсы, оглядывая стеллаж скептическим взглядом.

— Давай, Билл, мы же видим, что тебя что-то тревожит, — Густав вздохнул. — Расскажи нам, мы твои друзья.

Билл недовольно фыркнул. Да, они его друзья, но как часто они действительно разговаривали? Совершенно точно никогда. Чувства были не для них, обсуждать какое-то глубокое дерьмо было не то, чем они обычно занимались.

— Куда ты ходил вчера ночью? — Не отставал Густав. — Я думал, ты собрался завалиться ко мне в квартиру, но ты так и не появился. И даже не пытайся снова говорить мне, что ты пошёл домой, ты бы не сделал этого, пока там твой отец.

Билл всё ещё держал рот на замке, но не мог перестать улыбаться всё шире, когда вспомнил, где он на самом деле был. Неважно, как неловко всё получилось, он всё ещё был рядом с Томом, а он и его потрясающие руки гладили его, даже раздевали… И Том увидел его татуировки…

Блядь. Ему нужно перестать думать об этом.

— Не может быть, — Георг ухмыльнулся. — Ты был с парнем? Кто это?

— Никто, — пробормотал Билл, улыбка которого потускнела. — В любом случае, это ничего не значило.

— Вот это да! — Едва не задохнувшись, воскликнул Густав. — Ты, правда, был с кем-то прошлой ночью? С кем?!

Билл нахмурился, ему нечего было сказать. Несомненно, он и его друзья всегда делились друг с другом подробностями о своих ночных походах, но Том в эти рамки не вписывался. Они даже спали в разных комнатах, бога ради.

— Хватит, чувак, говори! — Георг усмехнулся. — Мы его знаем? Как он, хорош?

— Конечно, хорош, — посмеялся Густав. — Наш Билл не стал бы проводить ночь с кем-то, кто меньше чем изумительный.

— Ой, заткнитесь, — проговорил Билл и бросил джинсы, которые выбрал, обратно на стеллаж, внезапно лишившись всякого настроения для шопинга. — Это совсем другое.

Он вылетел из магазина с раздражённым видом, совершенно игнорируя своих друзей, когда они буквально побежали за ним сзади, чтобы остановить. Ему действительно не хотелось разговаривать на эту тему, но он знал, что сейчас, когда они серьёзно догадывались, что он провёл ночь вне дома, ему придётся объясняться.

Он мог бы солгать и сказать, что встретил кого-то, кто стоил его времени. Мог просто сказать им, что просто по-быстрому трахнулся и пришёл домой к утру, в этом не было ничего такого, но с другой стороны… Он не хотел врать. Из-за этого появлялось ощущение того, что он каким-то образом предаст Тома, если солжёт и скажет, что был с кем-то ещё.

— Билл! Постой-ка! — Послышался голос Густава, и Билл, недовольно вздохнув, сбавил скорость, зная, что они оба здесь не виноваты. Они не сделали ничего плохого, и не за что было злиться на них, он был зол только на себя. — Ну же, что случилось?

— Ничего, — Билл вздохнул, — или всё сразу. Блядь, я не знаю.

Он зашёл в ближайшее кафе и, даже не смотря назад, идут ли за ним друзья, уселся за одним из столиков в самом дальнем углу помещения, тотчас схватив меню в попытке выиграть немного времени.

— Билл, ты в порядке? — Спросил Густав, обеспокоенно нахмурившись, как только сел за стол, а Георг приземлился рядом с ним. — Я не видел тебя таким с тех пор…

— Всё в порядке, — с усмешкой ответил Билл и взглянул на официантку, которая остановилась прямо перед их столиком, по-быстрому заказав у неё еду и снова переводя взгляд на друзей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман / Драматургия
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература
Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия