Читаем Тишина — страшный звук (СИ) полностью

Том не встретил его своей привычной улыбкой, а его глаза сначала были леденяще холодными, он уставился на Билла даже без намёка на приветствие. Ни взмаха руки, ни улыбки, ни кивка головой. Ничего. Он просто смотрел на него с особым выражением, это Билл сразу мог заметить.

— Привет… — Медленно произнёс Билл, не зная, чего ожидать. — Ты в порядке?

Том промолчал, даже не приподнимая брови и не кивая. Он просто стоял, всё ещё глядя в глаза Билла.

— Ты собираешься впускать меня или мне пойти домой? — Спросил Билл, чувствуя себя слегка некомфортно, потому что казалось, что Том зол на него, даже взбешён, и Билл понятия не имел, что он такого сделал.

Но Том не стал прогонять его, вместо этого он глубоко вздохнул и отступил назад, позволяя Биллу войти, даже если казалось, что ему этого совсем не хочется. Даже не бросив на Билла взгляда, он снова закрыл дверь и прошёл в гостиную, где присел на софу и снова занялся рисунком, совершенно игнорируя парня.

Билл немного нахмурился и сел с другого края, пытаясь догадаться, на что дредастый мог так разозлиться. Но, на самом деле, он даже не мог и предположить, ему в голову не приходило, что он сделал неправильно.

— Так… Что такое?

Том продолжал не обращать на него никакого внимания, и если бы не та небольшая деталь, что это был Том, а не кто-либо еще, то Биллу бы это уже смертельно наскучило. Он бы даже не заботился входить, а просто развернулся и хлопнул дверью.

Но это был Том, и, в отличие от кого-нибудь ещё, Том был тем, кто волновал Билла, и он не мог бросить его вот так просто.

— Хватит уже, — он вздохнул. — Ты рассержен на меня?

Еле заметный кивок был единственным ответом на его вопрос, но это уже что-то.

— Хорошо… Так… Ты обиделся, что я не попрощался утром в субботу? — Он ушёл слишком быстро, он в курсе этого, но не думал, что Том может из-за этого расстроиться.

Очевидно, он и не расстроился, потому что он отрицательно покачал головой, всё ещё занимаясь своим рисунком.

— Ладно… Перед тем, как я ушёл, у нас всё было нормально, — Билл прикусил губу, судорожно припоминая, что же ещё он мог сделать не так. — Это потому, что я пришёл поздно?

Том снова помотал головой, и Биллу пришлось сдержать недовольный стон. Тогда какого хрена он сделал?

— Ты понял, что я был полнейшим идиотом, когда пришёл сюда вдребезги пьяным, и теперь думаешь, что я недостаточно хорош для твоей дружбы?

Было даже больно говорить такое, потому что Билл знал, что всё это правда, он был не достоин быть другом Тома, но продолжал надеяться, что Том видит всё не в таком мрачном свете. Это было эгоистично с его стороны, но ему так хотелось, чтобы он нравился Тому, даже если он знал, что лучше бы этому не быть.

Том вздохнул и ещё раз опровергнул его догадки покачиванием головы, и в это время он поднял взгляд на Билла. Сейчас в его глазах больше не было гнева, но в них была печаль.

— О, перестань, Том, — умоляюще протянул Билл, чувствуя себя лишённым всякой надежды. — Что я натворил? Мы не виделись с субботы, и единственные, с кем я говорил с тех пор, это Густав с Георгом, что я мог сделать?

Том глядел на него с широко распахнутыми глазами, и Билл начинал чувствовать полнейшее отчаяние. Он не разговаривал ни с кем целое воскресенье, а в субботу зависал с парнями в торговом центре…

— О, боже… Так ты был в торговом центре? Ты услышал что-то из того, что я сказал?

Том помедлил, но затем настороженно кивнул, а Билл тяжело вздохнул. Блестяще. Просто, блядь, блестяще.

— Где? В кафе? — Спросил он, но не стал дожидаться ответа Тома. — Я не назвал твоего имени только потому, что они бы потом не отстали от меня. Они думают, что я встречаюсь с кем-то, но мы ведь этого не делаем, так что я не…

Том накрыл пальцем губы Билла, приказывая ему замолчать, и Билл остановил свой поток слов, спрашивая сам себя в мыслях, почему Том не даёт ему объяснить. Затем подросток покачал головой, и Биллу снова стало неудобно перед ним.

— Тебя не было в кафе? — Пробубнил Билл почти прямо в ладонь Тома, и светловолосый опустил руку, снова опровергая его догадки. — Тогда где?

Том слегка прикусил губу и указал на брюки Билла, заставляя того хмуриться в замешательстве. Но до него внезапно дошло, что имел в виду тинейджер, и он громко простонал, как только понял, каким ёбаным идиотом оказался.

— Распродажа джинсов, — он вздохнул. — Значит, ты тот парень, что уставился на меня?

Дредастый кивнул, и в его глазах появилось ещё больше печали, как будто он действительно думал, что Билл сказал всё это о нём.

— Том, ничего из того не имело отношения к тебе, — размеренно проговорил Билл и придвинулся чуть ближе. — Клянусь, я не знал, что ты был там.

Том не выглядел убеждённым такими аргументами, и Билл не винил его. Он повёл себя чертовски глупо, говоря такое, даже не зная, кто на самом деле смотрел на него. Конечно, он бы никогда и не подумал, что это мог быть Том, но всё же он мог прежде подумать головой.

— Я говорил не о тебе, — громко сказал Билл и посмотрел Тому в глаза, стараясь показать ему, что он предельно честен. — Я бы никогда не сказал такого о тебе. Правда.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман / Драматургия
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература
Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия