Читаем Тишина — страшный звук (СИ) полностью

Хотя сейчас ему было всё равно. Конечно, ему припекало, как в аду, будто он плавился. Но он ценил и это, потому что в настоящий момент находился с кем-то, кто ему важен, с кем-то действительно особенным, и внезапно все эти вещи, что раздражали его, больше не имели значения, он едва замечал их.

Было заметно, сколько удовольствия это приносило Тому, улыбка не сходила с его лица, и он всё время останавливался, чтобы посмотреть на различные вещи вокруг, начиная птицами и заканчивая играющими детьми. Для кого-нибудь ещё со стороны могло показаться, словно он никогда раньше не выходил из дома, но Билл знал, что это не так. Он был в курсе, что Симона гуляет с ним так часто, как только может, но это, должно быть, отличается от вылазки с другом без надзора родителей. Он также знал, что Том ценил то, чему другие обычно не уделяют внимания, и причина, почему он так заглядывался на что-то, только в том, что ему просто нравилось это делать.

Обычно это выводило Билла из себя, когда кто-то без конца прерывался, но не в этом случае. Том отличался от всех, и он хотел, чтобы тот хорошо провёл время, так что если ему нужно остановиться — они остановятся, вот и всё.

Пока они шли, у Билла было ощущение, что он растает и превратится в отвратительную лужу солёной воды. Когда Том внезапно затормозил, он повернулся к Биллу и посмотрел на него своими тёмно-ореховыми глазами так озабоченно, как будто что-то беспокоило его, затем он медленно поднял руку и провёл пальцами по линии его волос, которые были влажными от пота благодаря припекающему солнцу.

Билл задержал дыхание. Он не привык, чтобы кто-то так к нему притрагивался. Конечно, Том временами проводил рукой по его щеке, но это его способ общения, однако это было чем-то другим, что заставляло сердце Билла бешено колотиться. Оно билось так сильно, что он был почти уверен, что даже Том мог его услышать, и не мог вспомнить, как снова начать дышать. Будто бы всё его тело перестало функционировать только лишь из-за одного простого прикосновения.

Потом Том снова опустил руку, и Билл прерывисто выдохнул, пытаясь приказать своему сердцу замедлить темп. Это было слишком странным, и он, конечно же, остро на это отреагировал. Том для него друг и никто больше, ему не нужно сходить с ума каждый раз, как парень до него дотрагивается.

Том указал в сторону парочки деревьев, вероятно, спрашивая, не хочет ли Билл передохнуть в теньке, но Билл только помотал головой. Ему не хотелось портить день Тома, точно не в этот раз, когда тот наслаждался прогулкой и видами.

— Не беспокойся обо мне, — сказал Билл, тепло улыбнувшись. — Мне только себя нужно винить за то, что вышел на улицу целиком в чёрном. Я должен был знать, что станет очень жарко.

Том закатил глаза от его реплики, перед тем как взять за руку и повести к деревьям, совершенно невозмутимо игнорируя протесты Билла. Затем, когда они оказались в тени, он встал на месте и стряхнул с плеч рюкзак, начав копаться в нём. Прежде чем Билл успел подумать, что тот делает, он вытащил обычное одеяло для пикника и достал еду, что Симона сделала им перед уходом. И минутой позже он расстелил одеяло на траве, жестом приглашая Билла присесть.

— Пикник в парке, — сказал Билл и принял приглашение Тома, который присоединился к нему через секунду. — Ты уверен, что хочешь посидеть в тени? Мы можем побыть и на солнце, это ведь твой день, Рапунцель.

Том только улыбнулся и покачал головой, перед тем как протянуть Биллу один из сэндвичей, который Билл принял без лишних слов, зная, что Том в любом случае не позволил бы ему пропустить ланч, даже если бы он того хотел.

Этот парень мог быть таким требовательным, даже не говоря ни слова, и это было загадкой для Билла, как и то, что он всегда в точности выполнял всё, что тинейджер скажет ему сделать, в большинстве случаев, даже не жалуясь.

Они кушали молча, в основном потому, что Билл не знал, что сказать, и потому, что Том был слишком занят оглядыванием местности, чтобы слушать его. Как только паренёк закончил перекус, он выудил свой скетчбук и занялся рисованием, пока Билл прилёг на одеяло, прикрывая глаза и наслаждаясь отдыхом от прогулки под солнцем.

На самом деле, было приятно провести какое-то время вне дома. Они никогда не находили миллиона развлечений, пока находились внутри, поэтому не имело значения, что они не разговаривали или не пытались придумать, чем заняться. Одной из причин, почему Билл так наслаждался компанией Тома, было то, что им не приходилось что-то делать для того чтобы хорошо провести время, просто быть вместе оказывалось достаточно.

Он не знал, как долго пролежал там, но он уже практически засыпал, когда почувствовал пальцы Тома на своей щеке, однако был слишком сонным, чтобы открыть глаза. Неизвестно, почему, но он вдруг почувствовал себя крайне уставшим, а температура в тени была просто идеальной, чтобы почти провалиться в сон.

Пальцы Тома переместились на его губы, и Билл издал тихий смешок, затем всё-таки открыл глаза и взглянул на подростка, который глядел на него сверху вниз со спокойной улыбкой на губах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман / Драматургия
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература
Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия