Титан

Посольства в других столицах, охраняемые собратьями Лю, построены так, что у главных ворот, у фасада можно собрать лишь несколько десятков человек. И только у него, в Берлине, на мосту, наискосок пересекающем реку, можно рассадить симфонический оркестр и расставить хор.

Вот однажды утром они и явились, три сотни. В желтых куртках, в желтый цвет Луны. И до полудня пели заунывные мантры, подобные вою ветра в развалинах. С тех пор они приходили каждый день. Контрразведчик посольства, полковник Ю, пробовал их остановить. Некоторых удавалось запугать, но вместо них являлись другие. Троих похитили и допросили.

Лю видел запись допроса. Дети отвечали охотно.

– Мы молимся о разрушении стен и возмездии убийцам, – говорили Дети.

– Что же стены не разрушаются? – издевательски спрашивал Ю.

– Мы ускоряем время. Но не в сотни раз. Такое нам неподвластно, – отвечали сектанты.

Потом городская полиция дала понять, что больше не потерпит похищений. Активное противодействие пришлось прекратить. Контрразведка Кидань окончательно уверилась, что это операция ЦРУ, применяются сложные технологии манипулирования сознанием.

А он, Лю, не поверил. Коммерческая секта. Их “вера” – белиберда, сказки про лунные циклы, особую расу лунных людей, истинных предков человечества, мать-богиню Луну…

Но Лю умел слышать. И он слышал, что в созвучиях, выпеваемых Детьми Луны, живет эхо истинной силы, которую – так его учили – может дать только великая, древняя традиция, культура, взращенная поколениями мудрецов, мистиков, художников, проникавших в гармонии естества и тайны власти. Он узнавал такую традицию в памятниках старой Европы, в сводах ее пустеющих храмов, в музыке ее ушедших гениев. Но чтобы тайна, дар достались сектантам, потешным глупцам?

Однако Лю – слышал. И потому приказал проверить состояние инженерных систем посольства.

Все было в порядке.

Посол, технократ из новых выдвиженцев, относился к Лю прохладно. Давал понять, что считает службу Лю лишь устаревшим ритуалом, декорацией. Иногда Лю задумывался: не слишком ли изменилась Кидань, перенимая цифровые технологии? Это были опасные мысли.

Посол непростительно редко приходил в тайный сад, к сосне Фадан. А однажды вообще пожелал устроить там закрытый прием. Лю пришлось отправлять депешу на родину. Посла одернули, и одернули сильно. Мстить тот не стал, но держался отстраненно. Так в посольстве появились первые нотки разлада.

Через три года Лю заметил, что сосна Фадан замедляет рост. Быстро росла только новая, негармоничная ветвь, будто забирала все соки себе. А новый садовник, присланный взамен умершего мастера Фу, чье тело увезли в горы Фадан, дабы он упокоился в священной роще и вскормил собой новые стволы, – новый садовник еще сам был зеленый росток и не мог справиться со зловещей болезнью дерева.

Лю казалось, что эта ветвь – линия недоброго будущего. Он пел для нее гимны благородства и чести. Играл мелодии просветления на круа-ди, водяной гармонике. Но ветвь бесстыдно выпячивала чужеродство, и Лю казалось, что сосне, священному дереву Фадан, гор трехсот тридцати божеств, объемлющих все сущности, иерархии и явления срединного мира, – страшно.

В четвертый год Лю ощутил первое дыхание упадка. Он начался с мелочей. Посольство не закупало ничего местного. Все необходимое, включая продукты, доставлялось воздухом и морем с родины, чтобы в каждом предмете, в каждой толике пищи присутствовал благотворный дух Кидань.

Однако скрепки стали ржаветь, канцелярские кнопки – гнуться. Клейкие стикеры отлеплялись. Краска слезала со стен. Билась посуда в столовой. Перемыкало электрические сети. Выходили из строя компьютеры и кондиционеры.

Глава посольской инженерно-технической службы Жу, тоже новичок, цифровой мальчик, умник, выходец из хайтек-индустрии, отмахивался:

– Не преувеличивайте, подполковник! Теперь всё Scheiße[6]. Вещи не живут и года. Но так надо. Иначе что бы весь мир у нас закупал? Слово “качество” больше ничего не значит. И это прогресс, подполковник Лю! Удивительный, выгодный нам прогресс! Упразднить длительность, долгостойкость вещи, сделать ее краткоживущей, как поденка, и продавать одно и то же двадцать раз! На этом стоит современная Кидань, мастер Лю! Это основа нашего роста, но мы же и терпим вынужденные издержки, даже здесь, в посольстве…

Лю слушал – и понимал, что хочет назад в прошлое, когда вещи были вещами, а не мотыльками.

А жизнь посольства исподволь разлаживалась. Возникли свары, интриги, воровство, провалились важные переговоры. Второго секретаря засняли с проститутками и слили записи в интернет. Начались незначительные “утечки”, контрразведка взялась искать “крота”, породив шпиономанию, раздув взаимные дрязги департаментов.