Титан (The Titan)

As a matter of fact, her thoughts were always fixed on the artistic, social, and dramatic aspects of life, with unfortunately a kind of nebulosity of conception which permitted no condensation into anything definite or concrete.	По правде говоря, Эйлин всегда подмечала в жизни только чисто внешнюю, показную, псевдоромантическую сторону, и все ее представления были так туманны и расплывчаты, что она ни в чем не отдавала себе ясного отчета, ни на чем не умела сосредоточиться.
She could only be wildly and feverishly interested.	Она умела только мечтать - пылко и безудержно.
Just then the door clicked to Frank's key-it was nearing six-and in he came, smiling, confident, a perfect atmosphere of assurance.	Было уже около шести часов; ключ звякнул в замке, и вошел улыбающийся, спокойный Фрэнк, внося с собой атмосферу уверенности.
"Well!" he observed, surveying her in the soft glow of the reception-room lighted by wall candles judiciously arranged.	- Хорошо, очень хорошо! - воскликнул он, разглядывая Эйлин, освещенную теплым сиянием сотен свечей, горевших в золоченых бра.
"Who's the vision floating around here?	- Да это лесная фея пожаловала к нам сюда!
I'm almost afraid to touch you.	Я просто не смею к тебе прикоснуться.
Much powder on those arms?"	Что, плечи у тебя сильно напудрены?
He drew her into his arms, and she put up her mouth with a sense of relief.	Он привлек ее к себе, а она с чувством облегчения подставила губы для поцелуя.
Obviously, he must think that she looked charming.	По всему было видно, что он находит ее прелестной.
"I am chalky, I guess. You'll just have to stand it, though.	- Осторожно, милый, ты сейчас весь будешь в пудре.
You're going to dress, anyhow." She put her smooth, plump arms about his neck, and he felt pleased. This was the kind of a woman to have-a beauty.	Ну, да, впрочем, тебе все равно надо переодеться, - и Эйлин обвила его шею полными сильными руками. Каупервуд был доволен и горд: вот такую и надо иметь жену - красавицу!
Her neck was resplendent with a string of turquoise, her fingers too heavily jeweled, but still beautiful.	Ожерелье из бирюзы оттеняло матовую белизну ее шеи, и как ни портили ее рук кольца, надетые по два и по три на палец, эти руки все-таки были прекрасны.
She was faintly redolent of hyacinth or lavender.	От ее кожи исходил тонкий аромат не то гиацинта, не то лаванды.
Her hair appealed to him, and, above all, the rich yellow silk of her dress, flashing fulgurously through the closely netted green.	Каупервуду понравилась ее прическа, но еще больше - великолепие наряда, блеск желтого шелка, светившегося сквозь частую сетку зеленых кружев.
"Charming, girlie.	- Очаровательно, детка.
You've outdone yourself.	Ты превзошла самое себя.
I haven't seen this dress before.	Но этого платья я еще не видел.
Where did you get it?"	Где ты его раздобыла?
"Here in Chicago."	- Здесь, в Чикаго.
He lifted her warm fingers, surveying her train, and turned her about.	Каупервуд сжал теплые пальцы Эйлин и заставил ее повернуться, чтобы посмотреть шлейф.
"You don't need any advice.	- Да, тебя учить не приходится.