Титан (The Titan)

He was thinking this matter over when there appeared on the scene a very much younger man than the old General, one Kent Barrows McKibben, the only son of ex-Judge Marshall Scammon McKibben, of the State Supreme Court.	Каупервуд как раз подыскивал подходящих людей, когда некий Кент Бэрроуз Мак-Кибен, молодой юрист, единственный сын бывшего члена верховного суда штата Иллинойс Маршала Скэммона Мак-Кибена, обратил на себя его внимание.
Kent McKibben was thirty-three years old, tall, athletic, and, after a fashion, handsome.	Мак-Кибену исполнилось тридцать три года. Он был высок ростом, атлетически сложен и в общем недурен собой.
He was not at all vague intellectually-that is, in the matter of the conduct of his business-but dandified and at times remote.	Он очень ловко вел свои дела, но при этом был человек вполне светский и порой держался даже несколько надменно.
He had an office in one of the best blocks in Dearborn Street, which he reached in a reserved, speculative mood every morning at nine, unless something important called him down-town earlier.	У него была собственная контора в одном из лучших домов на Дирборн-стрит, куда он, замкнутый и холодный, более похожий на богатого щеголя, чем на дельца, являлся каждое утро к девяти часам, если только какое-нибудь важное дело не требовало его присутствия в деловой части города еще раньше.
It so happened that he had drawn up the deeds and agreements for the real-estate company that sold Cowperwood his lots at Thirty-seventh Street and Michigan Avenue, and when they were ready he journeyed to the latter's office to ask if there were any additional details which Cowperwood might want to have taken into consideration.	Случилось так, что компания по продаже недвижимости, у которой Каупервуд приобрел земельные участки на Тридцать седьмой улице и на Мичиган авеню, поручила Мак-Кибену составить купчие. Заготовив документы, он отправился в контору Каупервуда узнать, не пожелает ли тот внести в них какие-нибудь дополнения.
When he was ushered in, Cowperwood turned to him his keen, analytical eyes and saw at once a personality he liked. McKibben was just remote and artistic enough to suit him.	Секретарша ввела Мак-Кибена в кабинет. Каупервуд окинул его острым испытующим взглядом, и адвокат сразу ему понравился: он был в меру сдержан и в меру изыскан.
He liked his clothes, his agnostic unreadableness, his social air. McKibben, on his part, caught the significance of the superior financial atmosphere at once.	Каупервуду понравилось, как он одет, понравился его скептически-непроницаемый вид и светская непринужденность. Мак-Кибен в свою очередь отметил костюм Каупервуда, дорогую обстановку кабинета и понял, что имеет дело с финансистом крупного масштаба.
He noted Cowperwood's light-brown suit picked out with strands of red, his maroon tie, and small cameo cuff-links.	На Каупервуде был светло-коричневый с искрой сюртук и выдержанный в таких же тонах галстук; в манжеты вместо запонок были продеты две маленькие камеи.
His desk, glass-covered, looked clean and official.	Покрытый стеклом письменный стол выглядел строго и внушительно.
The woodwork of the rooms was all cherry, hand-rubbed and oiled, the pictures interesting steel-engravings of American life, appropriately framed.	Панели и мебель были из полированного вишневого дерева, на стенах в строгих рамах висели хорошие гравюры, изображавшие сцены из истории Америки.