Титаномахия. Том первый

И Елена всё томилась (на медленном огне желания), порываясь уже узнать, как у Ёлки идут дела: «Не купили ли родители ей машину? И почему она так у-порно молчит, не пуская меня к порно? Со встречными-поперечными. Вдоль и поперёк! Не пора ли уже отмечать покупку её машины? В ночном клубе». И была уже заметно обеспокоена. За подругу. Уж не начала ли та отмечать это без неё?

Телефон тогда у них был всего один. Да и то — у Ганеши, который уже мог позволить себе такую роскошь — оплачивать столь чудовищно дорогую тогда связь. У Елены же был тогда только пейджер, купленный ещё Ахиллом. И она постоянно его просматривала, но не находила там новых сообщений.

Словно бы мир — замер! Планета наконец-то перестала вращаться, предоставив их полностью самим себе. Казалось, их счастью не будет конца!

Но Елена однажды заявила, что хочет съездить к Ёлке. Одна. Так как он, якобы, не понравился её родителям.

Ганеша вспомнил то, что он там такое наговорил Ёлке и подумал, что Елена его ревнует. Как все. Бессознательно входя в роль его девушки.

— Давай, я хотя бы довезу тебя до её дома, а потом заберу обратно.

— Нет-нет, я давно уже не была в Трои и хочу поехать к ней сама.

И наконец-то понял, что она от него отбрёхивается.

— Ладно, пойду я, — сказала Елена, закончив надевать золотые украшения. И любуясь в зеркале новым тёмно-синим платьем. — Как тебе звезда на ночном небе?

— Божественна!

Поцеловала Ганешу дежурным поцелуем в губы, вышла из дома и пошла в сторону остановки. Пританцовывая от возбуждения.

Ганеша почему-то подумал, что раз она не хочет ехать с ним, то за такой звездой кто-то должен непременно приехать и забрать. И как только Елена вышла, подождал минуты три и пошёл за ней.

Но увидев сверху, как она спускается к автобусной остановке, как лошица, подумал, что просто-напросто сходит с ума от ревности, покрутил пальцем у виска и вернулся в студию. Взял документы, ключи от машины и решил пока что потаксовать.

Ревновал ли он Елену к Ёлке? Что за бред? После того, как Сфена поведала ему о заключении в сырые стены монастыря Кармелиток, он рассматривал тесную дружбу девушек, постепенно делавшую их сёстрами, исключительно как нечто вынужденное. Не как некую роскошь, а как осознанную необходимость дружить столь тесно в силу стеснённых обстоятельств. В одной кельи. А поскольку родители Ёлки превратили комнату своей дочери в одиночную камеру строгого режима, он наконец-то понял, почему Елена так рвалась в Трою! Рискуя, ради желания помочь подруге, даже тем, что Ганеша её тут обесчестит. Елена шла на эти риски! Ради подруги.

Как можно было ревновать, то есть думать о них столь низко, когда их сближал такой высокий порыв преданности, а не вульгарная страсть? Как у него и Елены. Ему если и было стыдно, то не за них, а за себя. И за то, что он сам, в отличии от Елены, не может помочь Ёлке. Ничем. Сам нанести бальзам ласк на её душевную рану. Несколько раз отправляя Елену к Ёлке с лёгким сердцем. Как Господь отправляет вместо себя ангела — сделать то, что сделал бы он сам. Не будь он сейчас столь занят. Самой Еленой. Ведь родители Ёлки не поняли бы его душевного порыва. В объятия их дочери. И посылал Елену, как своего лазутчика. В стан врага.

Однажды Елена снова захотела «посмотреть на то, что там творится с Ёлкой».

И смотрела на это до поздней ночи.

Ганеша не стал искать её по ночным клубам, ведь официально они не были вместе.

Банан ждал её дома, как верный пес, который, как только его сладострастная сучка появилась на пороге, бросился к ней навстречу, виляя хвостом от возбуждения. И с собачьей поспешностью пригласил её продолжить игры.

Елена была ещё пьяна и, выйдя из ванной комнаты, махнула на него рукой. Мол, делай со мной что хочешь. Лишь бы лежать и ничего не делать, как она и любила: замерев от наслаждения!

Как и любая гамадриада.

Глава18Время

Но после секса с ней его начала терзать ревность. Когда он физически ощутил, что до него в ней уже кто-то был.

— Ты хоть понимаешь, во что тебя превращает твоё же поведение? — разочарованно спросил он Елену после секса. Сев напротив.

— Во что? — невольно отстранилась Елена, вспомнив своё «криминальное прошлое». За последние семь часов.

— Ты превратилась из богини, которой снизошла в столь дивный мир, в прекрасного, пока ещё, демона искушения. И чем хуже твоё социальное положение, тем исступленнее ты оттачиваешь своё мастерство искусителя, пытаясь хоть как-то изменить его за счёт других. Каждой изменой тому, с кем ты (наивно думая, что временно) сожительствуешь, опускаясь всё ниже и ниже. На самом деле изменяя лишь себе, своим принципам. А через это — своей высшей сущности! Постепенно теряя даже то, что имела перед этим, — напомнил он жестом, как Ахилл швырнул в море все её драгоценности. — Вместо того чтобы сесть, понять всё это и начать меняться к лучшему. Расплата слишком высока! — показал он пальцем на её колье. — Мы больше не можем продолжать себя дурачить.

— Выходит, я с тобой — навсегда? — обреченно спросила Елена. Не желая больше терять драгоценности.