Титановый король

– Тогда немного коньяка тебе не помешает. Коньяк – отличное лекарство от бессонницы.

– Почему же ты сама не спишь?

– Я ночная птица.

Вскидываю взгляд. Не знаю… Должно быть, со стороны я выгляжу совсем дико. А она как будто и не пугается даже. Под ее испытывающим взглядом хватаю бокал и махом до дна осушаю. Вкуса не чувствую. Лишь искусанные в кровь губы жжет.

– Спасибо. Я пойду.

– Федор… Я… Постой. Может, я все же могу тебе как-то помочь? Я же вижу, как ты страдаешь. Я знаю, как это… Послушай…

Ее жалость костью поперек горла.

– Я же вижу… Я же знаю… – издевательски повторяю я. – Какого черта ты так решила, Дина? Мы друг другу никто. Думаешь, ты все про меня за пару случайных… или неслучайных встреч поняла? Да хрен там. Вот скажи, что ты видишь, глядя на меня?

– Я вижу хорошего парня и любящего отца.

– Зомби. Ты видишь зомби. Труп человека, который давно сдох и разложился. – Я обмякаю, вспышка ярости медленно сходит на нет, тогда как Дина, напротив, заводится:

– О, да прекрати! Не ты один терял… – она хватает меня за локоть. Я перехватываю ее руку. Хочу оттолкнуть. Но даже в таком невменяемом состоянии боюсь причинить ей боль. Поэтому, напротив, дергаю на себя и шиплю ей куда-то в волосы:

– Что из уже сказанного мною тебе неясно? Ты помогла – спасибо. Дальше я сам. Уяснила?

– Более чем. Непонятно только, почему? Может, ты из тех, кто испытывает кайф, страдая?

– Это все бредовые версии на сегодня? Или будут еще?

– Может быть… Может быть, ты себя так наказываешь, – шепчет мне прямо в сердце.

– О, ты решила поиграть в горе-психолога?

– За то, что остался жив, а она умерла… Ты винишь себя?

Нет! Да… Это неважно. Я же понимаю, что это неправильно, и никакой моей вины в случившемся нет. Исходя из самого названия – несчастный случай. Я не мог знать, что все так получится. И не мог предотвратить. Не мог призвать кого-то свыше и сказать ему: «Эй, чувак, ну раз тебе нужны жертвы, возьми меня». Потому что это, мать его, так не работает!

Во рту появляется металлический привкус крови. Тошнота возвращается… В груди горит, а на висках, напротив, выступает холодная испарина. Пот собирается в ложбинке позвоночника и медленно стекает в трусы. Я отступаю, чувствуя себя с каждой секундой все хуже. Перед тем, как выйти, коротким взглядом даю понять Дине, что она зашла за те линии, за которые заходить не стоило. И может быть, где-то даже дав слабину, без слов умоляю ее больше не делать так.

К удивлению, несмотря на раздрай в душе, я действительно засыпаю очень крепко. Виной тому коньяк, или кристально-чистый воздух, что проникает в распахнутое настежь окно – не знаю. Но утром я чувствую себя ощутимо бодрей. В комнате, которую Дина выделила для пацанов, имеется своя отдельная ванная. Я моюсь, переодеваюсь в чистое. Кое-что из вещей я, несмотря на спешку, все же успел сложить в потрепанную жизнью сумку.

Мой план на сегодня довольно-таки прост. Сперва я хочу согласовать свои дальнейшие действия с адвокатом, а потом, вероятно, встретиться с работодателем и попросить небольшой отпуск. В идеале – оплачиваемый. Я нахожусь на хорошем счету. И в том, что мне пойдут навстречу, не сомневаюсь. А дальше… Не знаю. В зависимости от обстоятельств. Может, и правда придется идти на поклон к отцу. Это уж точно будет лучше, чем обращаться к незнакомому человеку. В свое время батя любил повторять, что я могу к ним с мамой прийти с любой, даже самой страшной проблемой. Что они всегда на моей стороне, и прочее дерьмо. Правда, потом практика доказала обратное, но… Если выхода нет, чем черт не шутит?

– Подъем, ребят. Ну и горазды ж вы дрыхнуть.

Пацаны нехотя одеваются, но оживляются, вспомнив о здешнем чуде – веревочном парке.

– А мы можем поиграть там еще хоть разок, пап?

– Может быть, как-нибудь потом. Сейчас у нас много дел…

– Ты можешь оставить детей здесь. Я все равно сегодня планировала взять выходной, – говорит Дина, возникая у лестницы будто из ниоткуда. И я весь напрягаюсь, потому как я же её русским языком просил! Ну, зачем она еще детей впутывает… в игру, правил которой, возможно, сама не знает.

– Папа! – заходится в восторге Данька. – Мы же можем остаться? Мы уже большие, с нами ничего не случится. Ну правда, папулечка…

– Я не уверен, что мы останемся еще на одну ночь. Точнее, гораздо более вероятно обратное, поэтому…

– Они просто поиграют здесь, пока ты все решишь. Не думаю, что для мальчиков будет лучше ходить за тобой хвостиком.

Хочется сказать, что тебя вообще никто не просил на этот счет думать! Не интересовался твоим мнением, и так далее… Но пацаны смотрят на меня с такой надеждой! А у них Лизины глаза.

– Их привезут, куда скажешь, когда ты освободишься, – искушает Дина.

– А что вы будете есть?

– Я что-нибудь приготовлю.

– Ты? – срывается с губ невольно.

– Ты же вчера не отравился. Я умею готовить.

Возможно. Я был в таком состоянии, что не помню вкуса того, что ел. Одного не пойму – зачем ей готовить. Не то чтобы это так уж меня волновало.

– Хорошо. Ну, я тогда пойду…

– Не торопись. Позавтракай, выпей кофе.

Хрень какая-то. Мы тут, что, снимаем рекламу майонеза?