Титановый король

Он говорит, сколько стоит процедура в салоне. Говорит деловито, как ни в чем не бывало. Ну, а почему бы и нет? Это мне неприятно, это я, как идиотка, мучаюсь ревностью, а ему нормально. Все правильно. Все так, как и должно быть. Впрочем, во мне еще теплится слабая надежда, что всему виной недотрах. Что я кончу, и наваждение схлынет. Я цепляюсь за эту мысль, как последний желтый лист за уже абсолютно голую ветку. Распрямляю плечи и плетусь в дом.

Помнится, Федор спрашивал, как это – жить без проблем, а я ему отвечала, что проблемы у меня есть, но другие. Смешно. В этой ситуации я чувствую себя… Не знаю. Наверное, самой обычной среднестатистической женщиной, у которой на фоне любви отшибло мозги. То есть, как ни крути, а все проблемы к одному сводятся… А ведь я думала, что умнее и рассудительнее, что со мной такое помешательство не может случиться в принципе. Просто потому что я – это я. Дина Довгань.

Наверное, чтобы не сломаться, мне нужно об этом помнить. Поэтому, когда Фед с мальчиками возвращается с улицы, я не берусь накрывать им ужин, а просто подсказываю, где что взять, и удаляюсь. Не надо мне еще больше погружаться в их быт. Я же понимаю, что держать дистанцию становится все труднее. Все труднее не представлять себя на месте… Лизы. Мне каждый раз приходится себе напоминать, что эта жизнь ее – не моя. И смерть.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем в доме затихают чужие голоса… И как долго еще Федор собирается с силами, чтобы постучать в мою дверь. Напрасно. Я уже все решила…

– Готова? Лучше бы ты сразу надела халат.

Я равнодушно разглядываю свою хлопковую пижаму – брюки и рубашку до середины бедра. Может… Если бы я собиралась вписаться в это. Но нет. С меня достаточно. Я и так слишком долго валяла дурака. Отворачиваюсь. Иду к тумбочке, где своего часа дожидаются свернутые в трубочку и перетянутые резинкой банкноты.

– Вот. Возьми.

– В конце расплатишься.

– Боишься, что я останусь недовольна услугой и потребую деньги назад? – за улыбкой прячется боль.

– Обижаешь. Свое дело я знаю. Еще никто не жаловался.

Фед недобро сощуривается. Сует руки в карманы застиранных треников, отчего футболка натягивается на груди и вздувшихся бицепсах. Я сглатываю сухость во рту. Натягиваю рукава на пальцы. Руки нужно занять. Потому что невыносимо хочется накрыть его губы ладонью, чтобы не слушать про тех… других, что остались довольными.

– Видно, придется поверить тебе на слово. Да ты бери… – опять сую деньги.

– Ну и что это означает?

– Я передумала делать массаж.

– Тогда и платить мне не за что, – цедит Фед, разозлившись.

– Я же передумала в последний момент. Если бы дело было в салоне, с меня бы все равно списали оплату, так?

– Мы не в салоне. А твои подачки мне не нужны, сколько раз мне еще нужно это повторить?!

Он поворачивается к двери и так быстро пересекает комнату, что лишь в последний момент я успеваю крикнуть:

– Стой! – я задыхаюсь, как если бы не дышала целый месяц.

– Ты сама не знаешь, чего хочешь! Устраиваешь гребаный детский сад!

Он прав. И не прав одновременно. Я точно знаю, что не хочу начинать все так. Если для Феда это в порядке вещей, то я никак не могу избавиться от чувства неправильности того, что должно случиться. Хотя и жажду этого… всем своим изголодавшимся телом жажду, господи, и это лишь усиливает чувство вины за то, что я будто что-то ломаю. В себе ломаю и… в нем.

И все равно, как видно, не могу от этого отказаться.

– Ладно, – прочищаю горло. – Раз ты так принципиален.

Господи-боже-мой-что-я-делаю?!

– Можешь отвернуться?

Я думала, моя глупая просьба заставит его рассмеяться. Ну, ведь это глупо – просить на меня не смотреть, учитывая то, что за этой просьбой последует. Но Федор лишь кивает и действительно поворачивается ко мне спиной. От его тактичности меня начинает слегка тошнить.

– У меня нет с собой массажного масла, но у малых в комнате я случайно нашел детское. Думаю, оно вполне подойдет.

– Ладно. Эм… процедуру можно провести в ванной. У меня там есть массажный стол.

Господи, каким отстранённым и по сути формальным выходит наш разговор… Я и впрямь будто на приеме у доктора, что, впрочем, не мешает моим трусикам намокать, чем дальше, тем сильнее. Я торможу, не зная, что будет лучше – снять их и показать этим свое нетерпение, или все оставить, как есть. А может, стоит вообще сменить их, надев сухие?

– Собственный массажный стол? Круто.

– Угу. Подожду тебя там.

Захожу в ванную, забираюсь на стол, не желая, чтобы Фед увидел мои шрамы. Неподвижно замираю. Вслушиваюсь в каждый звук. Тело до того напряжено, что я, кажется, взорвусь, стоит только меня коснуться. Каждый шорох ударяет по нервам, а уж когда открывается дверь… Я вздрагиваю, подскакивая едва ли не до люстры, спускающейся с потолка.

– Это я. У вас случайно здесь нет колонки?

– Колонки? – удивленно моргаю.

– Будет лучше, если мы включим какую-нибудь расслабляющую музыку.