Титаны Возрождения. Леонардо и Микеланджело

Чтобы убедиться, насколько это описание соответствует характеру Микеланджело, достаточно вспомнить его поведение в конфликте вокруг «Тондо Дони» или конфликт вокруг картины с изображением Леды, заказанной ему Альфонсо I во время посещения Феррары в 1529 г. «…К Микеланджело был послан некий дворянин герцогом Альфонсо Феррарским, прослышавшим, что он собственноручно сделал для него нечто редкостное, и не желавшим упустить такую для себя приятность. По прибытии во Флоренцию тот разыскал его и предъявил ему доверенность названного государя. Тогда Микеланджело, приняв его, показал ему написанную им Леду, обнимающую лебедя, с Кастором и Поллуксом, вылупляющимися из яйца, на большой картине, непринужденно написанной темперой, но посланец герцога, наслышавшийся имени Микеланджело и считая, что тот должен был создать что-то более величественное, но не поняв, как искусно и превосходно была написана эта фигура, заявил Микеланджело: “О, это пустяки!” Микеланджело спросил у него, чем он занимается, зная, что наилучшее суждение о том или ином деле могут дать только те, кто достаточно глубоко им овладел. Тот же, усмехаясь, ответил: “Я купец”, полагая, что Микеланджело не узнал в нем дворянина, и вроде как издеваясь над таким вопросом, показывая вместе с тем, что он презирает занятия флорентинцев. Микеланджело, отлично поняв его слова, ему сразу же и ответил: “На этот раз вы для вашего хозяина торгуете плохо. Убирайтесь-ка вон отсюда”», – так рассказывал об этом Вазари, несколько сгущая краски по сравнению с изложением Кондиви, у которого он заимствовал этот сюжет[369]. Картина, заказанная герцогом, досталась ученику Микеланджело Антонио Мини. Впоследствии она была продана Франциску I и утрачена, так же как «Леда» Леонардо да Винчи.

Аналогичные модели поведения присутствуют в конфликте с Юлием II в 1506 г., во время которого он повел себя столь жестко, сколь не вел себя по отношению к главе католической церкви ни один деятель ренессансного искусства. Как заметил А.К. Дживелегов, «и папа, и художник, похожие в этом отношении друг на друга, не отличались большим терпением и умели крепко отстаивать свое мнение. У папы это коренилось в высоком представлении о своем сане, у художника – в высоком представлении о своем искусстве и в нежелании поступаться своими взглядами»[370]. Однако следует добавить, что Юлий II, наиболее энергичный и целеустремленный понтифик эпохи Возрождения, через три недели после избрания арестовавший всесильного Цезаря Борджиа, который помог ему стать папой, а позднее начавший борьбу с еще более могущественными противниками – Венецианской республикой и французским королем Людовиком XII, был вынужден пойти на уступки Микеланджело, и остерегался ссориться с ним. Как сообщал Себастьяно дель Пьомбо в одном из писем Микеланджело, Юлий II признался ему: «“Он ужасен, как ты видишь, так что нельзя общаться с ним”. И я ответил Его Святейшеству, что ваша ужасность (terribilitá) не вредит личности, и что вы кажетесь ужасным из-за любви к важному великому труду, который имеете, и привел другие соображения, о которых не стоит писать, так как это не важно»[371].

«Ужасный характер» не мешал «неистовому гению» поддерживать контакты с представителями римской элиты. «…Ему была дорога во благо времени и дружба многих высокопоставленных и ученых лиц, а также людей даровитых, и он эту дружбу поддерживал: так, когда великий кардинал Ипполито деи Медичи, который его очень любил, прослышал, что ему нравится красотой своей турецкий конь, которым он обладал, синьор сей послал его ему от щедрот своих в подарок, да еще десять мулов, навьюченных овсом, в придачу со слугой, их погонявшим. И Микеланджело охотно все это принял. Ближайшим его другом был и знаменитейший кардинал Поло, в таланты и достоинства которого Микеланджело был влюблен, кардинал Фарнезе, кардинал Санта Кроче, ставший позднее папой Марцеллом, кардинал Ридольфи и кардинал Маффео, и монсиньор Бембо, Карпи и многие другие кардиналы, епископы и прелаты, называть которых поименно не приходится; монсиньор Клаудио Толомеи, великолепный мессер Оттавиано деи Медичи, его кум, у которого он крестил одного из сыновей, и мессер Биндо Альтовити, которому он подарил для капеллы картон, где опьяневшего Ноя поносит один из сыновей его, другие же двое прикрывают ему срамные части; мессер Лоренцо Ридольфи, мессер Аннибал Каро и мессер Джован Франческо Лоттини из Вольтерры; а больше всех любил он бесконечно мессера Томмазо де Кавальери, римского дворянина, который с юности имел большую склонность к этим искусствам и для которого Микеланджело, чтобы научить его рисовать, выполнил много самых поразительных листов», – писал Вазари[372].