Тито и товарищи

Вопреки настойчивым утверждениям советской прессы, что Москва не может ничего сделать с акциями мятежников против Югославии, что речь идет о «поклепе» западных кругов, 1975 г. закончился новой полемикой относительно подстрекательства информбюровцев, против которых власти не колеблясь использовали «грязные» методы[2471]. Так, 26 декабря было заявлено, что за закрытыми дверьми идет процесс против Владо Дапчевича, который в ночь с 8 на 9 августа тайно исчез из своего отеля в Бухаресте[2472]. В румынскую столицу Дапчевич отправился, очевидно, рассчитывая на защиту своих советских опекунов, при этом он недооценил хорошие отношения между Тито и Николае Чаушеску, румынским президентом, УГБ и Секуритате. Югославские агенты его схватили и привезли в Белград, где он был приговорен сначала к смертной казни, затем – к двадцати годам строгого режима из-за «нелегального» перехода границы, преднамеренной враждебной деятельности и даже попытки содействия отделению Косова и западной Македонии в пользу Албании[2473]. На эти обвинения Правда ответила, что они беспочвенны, но в Югославии и на Западе в это не верил никто.

В то же время Тито дал руководителям служб безопасности «особые инструкции», как поступать с инакомыслящими, которые не сулили им ничего хорошего. По всей стране призывали к бдительности, которая обретала черты паранойи[2474]. Бесцеремонный способ борьбы с противниками режима, который время от времени сопровождался убийствами, в середине 1970-х гг. получил такое распространение, что гамбургский еженедельник Der Spiegel в отношении югославского правительства даже писал о политической мафии на Балканах. В то же время французский президент Жискар д'Эстен отреагировал на тайное убийство двух югославских эмигрантов в Париже и Ницце, отложив запланированный визит к Тито. Когда в августе 1976 г. власти обвинили в шпионаже и посадили в тюрьму некоего американского гражданина югославского происхождения, который находился в туристической поездке на свою прежнюю родину, между Вашингтоном и Белградом также обострились отношения. Из-за бесцеремонного отношения югославского правительства в 1973 г. вспыхнул настоящий дипломатический инцидент с Австралией, на что живо отреагировал американский посол в Белграде Лоренс Зильберман. Своим выступлением он вызвал обиду Тито и обвинение, что он вмешивается во внутренние дела государства. Его объявили персоной нон грата и создали вокруг него своего рода вакуум, из которого он вышел только после своего отъезда[2475].

В конце 1960-х гг. в Югославии практически не осталось политических заключенных. После чисток в Хорватии и в Сербии в последующие годы ситуация изменилась настолько, что в 1976 г., во время визита в Швецию, Тито был вынужден признать, что в его темницах, возможно, больше политических заключенных, чем в какой-либо другой восточноевропейской стране, за исключением Советского Союза[2476]. Секретарь шведской Международной амнистии отметил, что их приблизительно тысяча[2477]. Упрек задел Тито настолько сильно, что перед созывом Конференции по европейской безопасности, которая должна была состояться в Белграде в июне 1977 г., неожиданно объявил широкую амнистию. Поскольку он понял, насколько нарушение прав человека вредит международному авторитету Югославии, по слухам, перед смертью он пытался инициировать процесс, который бы ликвидировал преследование за словесные преступления. Для этих целей предусматривалось специальное заседание ЦК СКЮ, но до обсуждения этой темы так и не дошло[2478].

Охлаждение отношений с Москвой