Титры пишутся на небесах

Антоний познакомился с Калерией Юрьевной, потом с Владиком, спросил про мою маму, которую помнил, увидел ее. Алисы тогда дома не было. Прихрамывающий Прохор не отходил от меня и внимательно следил за гостем – то ли по тайному поручению хозяина, то ли по собственной инициативе.

Антоний Прохора воспринял серьезно, что Прохору понравилось, но он все равно весь вечер просидел с нами на кухне, наблюдая за развитием ситуации. Потом появился трехлапый енот Федот, тоже сидел с нами на кухне и требовал зефир. Кошка Сима то заходила, то выходила и требовала мясо. Прохор не приучен попрошайничать, но я его все равно балую и периодически даю вкусняшки. Если двое других получают, то и сторожевая собака тоже должна! Когда Алиса вернулась в тот вечер, ничего спрашивать не стала, вероятно, решила, что Антоний – клиент. Возможно, она считала, что у меня просто не может никто появиться так скоро после отъезда Глеба. Может, Алиса надеялась, что он все-таки вернется в обозримом будущем. Или что я собираюсь его ждать. Я вообще-то собиралась…

И про «появиться» говорить было еще рано.

Когда мы прошли на кухню. Антоний спросил, давно ли лежит мама, потом про мужа, про личную жизнь.

– Мне не до личной жизни, – ответила я. Зачем рассказывать про Глеба? – Когда на тебе три инвалида, а если считать животных, то целых пять…

Антоний спросил про животных. Я сказала, что Прохор пострадал, спасая жизнь хозяину, лечился у меня, да так и остался. У хозяина теперь другая жизнь. А Федот пострадал в моем присутствии – он сбежал из контактного зоопарка в элитном комплексе, где проживают биологические родители выношенных мною детей, и там же попал под машину одного из жильцов. Я его оперировала – сотрудники контактного зоопарка это сделать не могли. У меня же с собой было все необходимое. Я без своей «ветеринарной» сумки из дома не выезжаю. Мои услуги оплатил виновник аварии, но элитному зоопарку трехлапый енот оказался не нужен – и он переехал ко мне. Почему-то Владик и Алиса давно хотели именно енота.

– Я помню, как ты всегда подбирала больных животных, – печально улыбнулся Антоний и накрыл мою руку своей. От руки шло тепло. И у меня на душе стало тепло. Где он был все эти годы? Почему мы не виделись?

Антоний привез большую сумку продуктов – готовую курицу, торт из супермаркета, потом банку салата, который, по его словам, готовила его домработница, потому что магазинные он не покупает. Я тоже приготовила салат и потушила мясо.

Мы болтали, будто и не расставались на долгие годы, потом сходили погулять с Прохором (Антоний надевал парик), потом снова болтали. Уехал он уже под утро.

– Кто это был? – пытала меня утром Алиса. Дело было в воскресенье, и мы все долго спали.

– Мой одноклассник, – честно ответила я.

– А где он был раньше?

Я пожала плечами.

– В тюрьме сидел? – спросила Алиса.

– С чего ты взяла?!

– Я его бандитскую рожу где-то видела, – заявила дочь.

«Твоей маме нужен мужчина», – тут же напечатала на планшете Калерия Юрьевна.

Алиса хмыкнула и отправилась куда-то с подружкой. Владик был отправлен в центр развлечений с дядей Колей, любителем белок, и дяди-Колиным внуком.

После того как мы остались со свекровью вдвоем (не считая моей мамы и зверей), она вопросительно посмотрела на меня. Я рассказала про Антония. Она его знала как режиссера, но не знала, что мы знакомы.

«Зачем ты ему понадобилась через столько лет?»

Я пересказала то, что слышала от самого Антония – он узнал, что я стала суррогатной матерью, чтобы оплатить операцию Владику.

«Сам хочет».

– Что хочет? – не поняла я.

«Тебя нанять».

– Вы хотите сказать, что он хочет нанять меня, чтобы я теперь ему родила ребенка?

Свекровь кивнула.

– Но у него есть дочь. На полгода старше Алисы.

«Своего ребенка хочет. Только своего. Или с этим Кальвинскасом. Тебе доверяет».

Я моргнула. Мне это не приходило в голову.

Но Антоний не хотел, чтобы я рожала ему ребенка. Ему было не до ребенка. И это я поняла, когда он пригласил меня к себе домой.

Я испытала состояние шока. У меня самой три инвалида, не считая животных, но теперь мой ребенок может ходить, а свекровь не собирается сдаваться и намерена жить долго, чтобы помогать всем нам. У моих инвалидов, не считая матери, есть жизненные планы, они на сегодняшний день счастливы. И они меня любят и ценят.

У инвалидов на шее Антония надежды не было никакой. И я поняла, почему он никогда и никого не пускает в свой дом и свою личную жизнь.

Его сестра выпрыгнула из окна из-за несчастной любви. Осталась жива, но сломала позвоночник и теперь прикована к постели. Ей тридцать лет, у нее здоровое сердце, в большей или меньшей степени здоровые внутренние органы, и жить она может еще очень и очень долго. Она ненавидит весь свет и в первую очередь здорового брата – это вместо того, чтобы быть ему благодарной.