Титурель

Но в Провансе, а следовательно, и в Кателангене действительно распространялось особое вероучение, признаваемое католической церковью еретическим, подвергавшееся жестоким гонениям и со временем вызвавшее даже крестовый поход с Севера. Адепты этого учения называли себя катарами (чистыми), или альбигойцами (от города Альби, где находился их центр). Учение альбигойцев основывалось прежде всего на предании, а не на писании, и предание их оставалось тайным, что порождало множество слухов и кривотолков. Катаров причисляли к последователям древних манихеев, для которых бытие — вечное противостояние Света и Тьмы. Это сближало альбигойцев с мистическими движениями восточного христианства. Но при этом надо отметить, что католическая церковь приписывала манихейство всем своим противникам, так что «новые манихеи» превращались в простой синоним еретиков. Несомненно одно: альбигойцы были ярыми противниками католической иерархии и отвергали папство в принципе. Альбигойцы также отвергали Ветхий Завет как плотскую книгу, а для них плоть — безусловное зло, сгущение тьмы, поэтому они оспаривали и воплощение Христа. Ветхому Завету альбигойцы противопоставляли Новый Завет, истолковывая его в духе своих тайных преданий. Новый Завет альбигойцы переводили на провансальский язык, и Совершенные (своего рода катарское духовенство) носили этот перевод в своих кожаных сумках, проводя свою жизнь в постоянных скитаниях, как взыскующие Града. Примечательно, что Новый Завет катары переводили не с латинского, канонизированного католической церковью, а с церковно-славянского, принятого православной церковью, возможно, даже с греческого. Молитва Господня («Отче наш») произносилась катарами, согласно канону православной церкви, при сохранении заключительных слов: «Яко Твое есть Царство и сила и слава, во веки веков», опускавшихся в латинском переводе и в католическом богослужении (См.: Осокин Николай. История альбигойцев и их времени. М. 2000. С. 143). Имеются веские основания предполагать, что настоящим поводом для беспощадных гонений на альбигойцев вплоть до полного их истребления были именно эти слова из главной христианской молитвы, а все остальное — домыслы или прямые вымыслы инквизиторов. Папство настаивало на том, что и Царство, и сила, и слава переданы папе как наместнику Божьему на земле. Произнесение заключительных слов молитвы Господней означало решительное отрицание этих папских притязаний, оставляя Царство, силу и славу во веки веков одному Богу.

Поэты-рыцари, противостоявшие своими сверхбуквенными романами принудительному книжничеству католической иерархии, не могли не сочувствовать катарам, исповедующим подобные христианские истины. Католической иерархии противопоставляется уже не просто империя, но истинное Царство Божие. Этому противостоянию сопутствует мистическая поэзия. Прованс катаров оказывается Провансом трубадуров. Само слово «трубадур» происходит от провансальского «trobar» («находить»). Если рыцарские романы, слагаемые труверами северной Франции («трувер» от слова «trouver», означающего то же самое), посвящены поискам Грааля, самим словом «трубадур» полуспрашивается, полуутверждается, что трубадур (трувер) — нашедший... что?

Казалось бы, катарам, отрицающим воплощение Бога-Света, должен быть совершенно чужд Грааль, связанный с Христовой Кровью или даже Сама Эта Кровь, Sang Real, Кровь Истинная, или Царская. Тем не менее предание о Граале странным образом связано и с катарами. Монсальвеш Вольфрама фон Эшенбаха находится в Пиренеях, где царит их учение. Смутные легенды говорят о том, что катары предлагали показать нечто, являющее кровь и плоть Христа (Бейджент Майкл, Лей Ричард, Линкольн Генри. Святая кровь и Святой Грааль. М. 1997. С. 37). Может быть, потому и слово Грааль более свойственно северным поэтам, а не трубадурам, так как в Провансе Грааль считался найденным и слова «grazal», «grazau», «griau» означали просто сосуд?

Проклиная и отвергая плоть, катары в то же время исповедовали культ красоты и вечной женственности, не исключающей чувственных радостей. Отсюда поэзия трубадуров, распространяющаяся на север, где она была подхвачена миннезингерами, одним из которых был и Вольфрам фон Эшенбах (не отсюда ли Шварцвальд копий, произрастающий от совершенств девы Сигуны?). Но в Сигуне ее отец Киот видит не просто красавицу, но и властительницу. Ее красота — это красота Царства. При этом Сигуна — наследница Грааля. Таким образом, Грааль — это осязаемый символ Царства Божьего, исповедуемого альбигойцами в последних словах молитвы Господней.