Тюремная песнь королевы

При этом Тристан де Вернель сразу же решил оговорить с Мишле условия сделки. Поразмыслив над историей опальной королевы, Тристан пришел к единственному выводу, что означенную даму следует немедленно тащить под венец и только после этого увозить из монастыря, так как воспитанная в строгости Энгебурга может испугаться того, что соблазнивший ее на побег рыцарь откажется на ней жениться. Энгебурга была королевой, а с королевой нельзя обойтись неучтиво. Поэтому Тристан сразу же решил, что его поведение будет подчеркнуто вежливым. Они венчаются в самом монастыре, после чего, не прячась, открыто, как муж и жена, покинут это святое место, а господин Мишле передает в приданое бывшей королеве богатое поместье с четырьмя деревнями и собственной винодельней на юге Франции.

То, что сам Тристан никогда не видел Энгебурги и не представлял, как она выглядит, нисколько не смущало молодого человека, так как он быстро воспламенялся страстью и переспать мог и со старухой, и с последней уродиной, лишь бы только последняя была женщиной.

Покои королевы, куда монахини привели прекрасного Тристана, никак нельзя было назвать королевскими. В келье не имелось вообще никакой мебели. В глубокой просторной нише в правом углу комнаты пол устилала посеревшая от времени скверно пахнущая солома. Таким образом обычно обустраивали место для челяди путешествующих господ. Теперь это место занимали королева Франции и ее фрейлины.

Неприятно пораженный, Тристан брезговал присесть на солому. Никого поблизости не было. Вероятно, все ушли на работу. Подмигнув хорошенькой монашке и смутив ее подруг, Тристан велел немедленно доложить Ее Величеству, что прибыл посыльный от короля. После этого Христовы невесты оставили его одного, и Тристан погрузился в раздумье.

На самом деле это даже неплохо, что король придумал изводить свою законную супругу тяжелой работой. Она давно не видела мужчин и, должно быть, тосковала по куртуазному обращению, а значит, у Тристана сразу же появится шанс понравиться ей. Что же до бедной обстановки, в этом был еще один плюс – он вырвет наконец несчастную страдалицу из нечеловеческих условий, окружив ее прислугой и роскошью, он создаст условия, к которым королева ввиду ее воспитания наиболее расположена.

Его мысли неожиданно были прерваны шелестом юбки и слабым постукиванием каблучков по каменному полу. В келью вошла прелестница, одетая в старое скромное, но, по всей видимости, некогда красивое богатое платье. Лицо незнакомки было румяно от мороза, отчего она казалась еще прекраснее. Из-под тяжелого намокшего капюшона выбилась прядь темных волос. Глаза светились точно звезды.

Увидев даму, Тристан сразу же, встав на одно колено, протянул письмо от Его Величества. Поблагодарив посланца, дама вышла из кельи, попросив рыцаря подождать ее возвращения. Очаровательные манеры и то, каким взглядом она одарила юного Тристана, только усилили произведенное ею впечатление. То же, что красавица оставила его, не казалось сколько-нибудь подозрительным, так как прекрасная датчанка, насколько он это знал, прежде не понимала по-французски. Освоив за три года заточения устную речь, она не научилась читать и теперь желает, чтобы ей перевели волю короля.

Дама отсутствовала недолго. Тристан успел подготовить и даже прорепетировать свою речь.

В тот же вечер, сгорая от страсти, он пал к ногам прекрасной донны, умоляя ее проявить милость к рыцарю и дворянину, или он покончит с собой у нее на глазах. При этом Тристан был более чем убедителен, так что дама в конце концов была вынуждена уступить его домогательствам.

На следующий день Тристан договорился с матерью-настоятельницей о том, чтобы она помогла ему поскорее жениться на новоявленной возлюбленной. Однако та не пожелала венчаться в месте, где претерпела столько страхов и унижений, поэтому, закутавшись в плащ, она села на коня рядом со своим милым и велела ему гнать прочь из монастыря прямо в ближайший город Труа, где любой священник почтет за честь обвенчать их.

Энгебурга знала об этих проказах своей фрейлины, но решила не мешать ей устраивать личную жизнь. Нет, она не имела в мыслях обманывать посланца короля, прячась за спиной своей служанки, просто сразу же после посещения матери-настоятельницы монахини приготовили для нее и ее девушек хорошую баню.

Энгебурга еще нежилась в горячей воде, когда ей доложили о том, что в монастырь пожаловал посланец французского короля. Прекрасно понимая, что с какими бы важными и спешными сведениями не явились послы, они, прежде всего, вынуждены будут испросить согласия на встречу у настоятельницы и устроиться на ночлег, Энгебурга не спешила, продлевая удовольствие.

Наконец фрейлины, закончившие купание раньше Энгебурги, упросили королеву разрешить им посмотреть на приехавших рыцарей через окно. Энгебурга пожала плечами: мол, делайте что хотите. В то время как все фрейлины побежали в сторону монастырской гостиницы поглядеть на приехавших, одна из них, Анна де Берси, отправилась восвояси.