Тюремный дневник

Но все же мои молитвы были услышаны. Я была не одна. Розововолосая молодая девчонка двадцати с хвостиком лет с говорящим именем Faith, что в переводе на русский означало Вера, стала моим спасением. Правда, иногда мне казалось, что этой веселой хохотушки, похожей на Алису из Страны чудес своей экстравагантностью, непомерной наивностью и искренностью, вовсе нет, что она – лишь плод моего воображения, созданного от невозможности дальнейшего одиночества. Но этот «плод» был реальным, невероятно любознательным и говорливым.

Наша с Фейт камера в два на пять шагов максимум представляла из себя полностью железный бункер с двухъярусными нарами, на расстоянии протянутой руки от которых была металлическая раковина, совмещенная с туалетом, и маленький железный столик с приваренными табуретами. Окон в камере не было, свет излучала только одна длинная лампа дневного света на стене под потолком.

По правилам карцера 23 часа в сутках мы должны были сидеть в нашей камере взаперти, и лишь на час в день нас выпускали в общий зал с телефоном, телевизором, микроволновой печью и грязным душем, прямо на который был направлен красный глазок камеры. Кроме нас с Фейт, в отделении карцера были и другие заключенные, но мы никогда не встречались, так как положенный час мы получали по очереди. Разговаривать с остальными заключенными можно было только через дверь.

Когда следующим утром нас с Фейт выпустили на положенный час в общий зал, я, вспомнив завет Фэнтези, аккуратно заглянула в окошки соседних камер. В одной из них сидела в углу верхней полки маленькая кудрявая девушка-латиноамериканка, совсем подросток. Это, как я полагала, и была Джей.

– Привет, – постучала я в дверь, и девушка, вздрогнув, подняла голову. Я жестом попросила ее подойти. Она послушалась, аккуратно спустилась с верхней полки, использовав в качестве отсутствующей как факт в камере лестницы раковину и унитаз, подошла ко мне и внимательно, прямо в глаза уставилась на меня.

– Ты – Джей? – спросила я. – Меня зовут Мария Бутина. Твоя подруга Фэнтези просила передать тебе привет.

– А, Фэнтези, – улыбнулась девушка. – Ей тоже привет.

Джей уже пару лет сидела в одиночной камере карцера. Ее взяли в составе какой-то преступной группы. Для общего барака она не проходила по возрасту – была несовершеннолетней, потому ее решили запереть в одиночку, наверное, пока не повзрослеет. Джей очень любила читать, и я попросила моих друзей на воле отправить на ее имя парочку толстенных романов. Джей никто не писал, она никому не звонила, к ней никто не приходил. Она просто жила один день, потом второй, перечитывала по миллиону раз одни и те же книги и играла в карты сама с собой.

Собирая вещи, я успела утащить из общего барака книжку про космос, которую за день до того мне почтой прислал Джим. Узнав это, Фейт стала весело скакать по камере:

– Я же всегда говорила, что я мечтаю изучать космос! Помнишь, я тебе говорила, что меня манят звезды. Я всегда завидовала девчонкам, которых ты учила математике, до меня так и не дошла очередь. А теперь ты будешь моей учительницей. Только моей!

– Что ж, Фейт, давай читать вслух по очереди, раз книжка у нас одна, – предложила я.

– Давай, давай, давай. Начнем прямо сейчас! – уверенно заявила Фейт и выхватила у меня книгу.

Когда она начала читать, я поняла, что такими темпами мы и первую страницу не прочтем. Фейт в свои двадцать читала медленно, как первоклассница, по слогам, но очень старалась.

Немного послушав эти потуги, чтобы не обидеть девушку, я предложила продолжить сама, в порядке очереди, как мы договорились, и, взяв книжку, начала читать, медленно и с интонацией, как когда-то читала мне бабушка.

– Так, стоп, – вдруг прервала меня Фейт. – А что такое Солнечная система?

Я удивленно посмотрела на нее и поняла, что космос мы будем изучать с самых азов.

– Давай я тебе лучше покажу, – улыбнулась я и, взяв в руки маленький огрызок карандаша, стала рисовать прямо на стене солнце и восемь планет нашей Солнечной системы.

Фейт завороженно смотрела, как на маленьком, не занятом безумными монстрами и мольбами о помощи пространстве железной стены появляются планеты, а вот и огромное солнце. Я рассказала ей про знаменитых астрономов, а потом и про первого человека в космосе – Юрия Гагарина, гражданина СССР.

– Так, стоп, – снова остановила меня Фейт, – а что такое СССР?

– Это моя родина, Фейт, но этой страны больше нет, к сожалению, – вздохнула я. – А теперь – спать. Завтра продолжим.

Но Фейт так и не узнала, что это за страна. Ранним утром ее перевели в другую камеру, оставив меня в одиночном карцере. А после обеда меня, заковав в кандалы, повели к начальнику тюрьмы.

Встреча с администрацией тюрьмы и подвиг Фэнтези

– Здравствуйте, заключенная Бутина, – встал из-за стола пожилой крепкий мордатый мужик, одетый в грубую фланелевую рубаху и потертые джинсы в сочетании с тяжелыми армейскими ботинками и бейсболкой, которая, правда, лежала в стороне, а не покоилась на его растрепанной седой шевелюре.