Тюремный дневник

Но больше всего Обаму тревожил российский президент Владимир Путин. Именно в этом человеке он видел главный источник всех бед для страны. Так, в интервью журналу The Economist в августе 2015 года президент Обама сказал: «Я также думаю, что президент Путин представляет собой фактор сильной напряженности для страны. Его политика, может быть очень болезненной для России в долгосрочной перспективе, но какое-то время он может пользоваться политической популярностью на родине и доставлять серьезное беспокойство за границей»[10]. Россия отвечала исключительно симметрично, гордо, но регулярно заявляла о готовности к восстановлению диалога. Провал перезагрузки отношений США и России во время президентства Обамы стал следствием односторонних действий США, говорил президент Владимир Путин на Петербургском экономическом форуме. «Мы их не портили», – ответил Путин на вопрос об отношениях с США. Он подчеркнул, что Москва готова продолжать сотрудничество с Вашингтоном.

На нового президента, Дональда Трампа, возлагали надежды в смысле восстановления отношений между Россией и США многие. Этому способствовал сам Трамп: «Я всегда считал, что вместе Россия и Соединенные Штаты смогли бы победить терроризм и восстановить мир. Также мы могли бы торговать друг с другом, не говоря уже о других выгодах, вытекающих из взаимного уважения», – говорил он через месяц после своего избрания.

Я радовалась таким заявлениям, будучи на тот момент, пожалуй, сверхнаивным идеалистом, верившим в красивые речи американских политиков. Но до крушения этих верований было еще далеко, а потому я с удовольствием приняла приглашение Пола на посещение исторического события. Пол даже пытался устроить меня на учебную практику в комитете, занимающемся подготовкой инаугурации и распределением билетов.

– Мария, – сказал он мне как-то за ужином. – Я тут поговорил с одним своим давним знакомым. Он – известный в Вашингтоне политический лоббист-республиканец, очень влиятельный человек и близок к команде Трампа. Мы думаем, что тебе было бы интересно пройти университетскую практику в комитете по подготовке инаугурационного бала. Представляешь, как здорово?!

– Конечно, интересно! – ответила я Полу, будучи несколько шокированной таким предложением. Мне казалось удивительным, что американцы так запросто допускают иностранцев к подготовке праздника по случаю инаугурации первого лица государства. – Поразительная открытость, – поделилась я своими мыслями с любимым. Нам, россиянам, до вас точно далеко. А в чем, собственно, будет заключаться моя работа?

– В Америке все так, Мария! – обрадовался Пол моему интересу. Он любил, когда я удивлялась американской политической открытости и чудесам капиталистического общества вроде заваленных полок продуктовых магазинов, где одних только кукурузных хлопьев было видов сто как минимум, а яблоки в больших корзинах, будто вылитые из единого куска пластика, были точь-в-точь похожи одно на другое и идеальной формой, и глянцевым блеском. По вкусу они были не очень, зато на полке выглядели привлекательно. Больше того, я знала, что Пол давно хочет подружиться с командой новоизбранного президента и получить там какую-нибудь неплохую должность, хотя это он всегда отрицал, говоря, что, мол, только если меня будут умолять, а они обязательно будут… – В работе не будет ничего сложного – ты будешь, например, составлять списки гостей инаугурационных балов. Ты знаешь, они такие шикарные, с ума сойти! Ты такого точно никогда не видела. И еще на самом мероприятии регистрировать участников и выдавать им билеты. Работенка непыльная, согласись? Зато в самом сердце Америки!

Наверное, я очень странный человек и, возможно, несколько высокомерный, но работать билетершей, прислугой, по сути, для американских политиков и их верных боевых подруг, хоть и на самом великом в мире празднике по случаю вступления в должность американского президента, мне совсем не показалось великолепной идеей. Не желая обидеть Пола я, тщательно подбирая слова, ответила отказом:

– Знаешь, Пол, я думаю, что это, конечно, очень хорошая идея, но у меня несколько другое видение того, как я бы хотела на практике отработать свои полученные в магистратуре по кибербезопасности знания, так что, без обид, ладно, но можно, я посмотрю другие варианты? Окей?

Адвокаты совершенно обоснованно пытались использовать этот эпизод как очевидное доказательство моей невиновности в попытках внедрения в американский истеблишмент. «Подумайте сами, – говорил прокурорам и фэбэровцам Боб. – Если бы у нее была некая задача по внедрению в ваши правительственные круги, она бы никогда не отклонила эту возможность, но она это сделала, потому что приехала получать образование по интересующей ее специальности и практику решила проходить там, где можно применить приобретенные знания». На этот аргумент мои обвинители просто ответили красноречивым молчанием. Мол, ее вина всем очевидна, доказательства – это уже лишнее.