Тюремный дневник

Через пару недель Боб сообщил, что ФБР подготовило все необходимые документы для начала моих допросов. Этот процесс включал в себя подготовку специального ордера на транспортирование меня из здания тюрьмы в место проведения допросов. Нетрудно догадаться, что этот документ, как и все мои перемещения, был строго засекречен.

И вот настал тот день, когда на пороге моей одиночной камеры появился надзиратель, который приказал мне собираться на «интервью». Что скрывается за этим словом, мне было уже понятно.

На первом этаже тюрьмы ждали двое агентов ФБР. Один из них – Кевин Хельсон в неизменно черном с иголочки костюме, белоснежной сорочке и ярко-салатового цвета галстуке, тот самый ведущий агент по моему делу, который проводил обыск в моем доме полгода назад, а три месяца спустя – мой арест на пару с агентом Мишель Болл, которая впервые в моей жизни защелкнула металлические наручники на моих запястьях. А с ним еще один товарищ – его ранее видела на обыске в моем доме ломавшим мою тумбочку в поиске секретных передатчиков связи с Москвой.

– Здравствуйте, Мария! – улыбнулся мне Кевин. В полумраке тюремного смрада среди стонов и воя заключенных из одиночных камер эта улыбка смотрелась очень странно. Я всегда думала, что, прежде чем принимать решения о заключении людей, гособвинителям стоит самим хотя бы раз побыть в роли заключенного, в одиночной камере, например, чтобы почувствовать всю меру ответственности за свои действия. – Готовы?

Я только молча кивнула.

– Тогда лицом к стене, – продолжая улыбаться сказал Кевин.

Я покорно повернулась и положила руки на грязную бетонную стену. На меня снова надели наручники и кандалы. Когда процесс облачения в железо был завершен, я, гремя цепями, пошла к выходу.

В гараже уже ждал знакомый мне новенький внедорожник ФБР, чисто вымытый и с запахом свежей кожи в салоне, от которого с непривычки после тюремного смрада закружилась голова. Меня погрузили на заднее сиденье.

– Расслабьтесь, Мария, – развернулся ко мне Кевин с пассажирского сиденья возле водителя, – нам ехать около часа. Музыку хотите?

– Нет, спасибо, – отрезала я.

Часовая поездка, к моему удивлению, заняла минуты три. Едва выехав из одного гаража, машина завернула за угол все того же здания тюрьмы и остановилась почти вплотную ко входу в новый гараж.

– Приехали, – засмеялся Кевин. – Здорово я вас разыграл, да?

– Да, очень смешно, – искусственно улыбнулась агенту я.

Меня провели через небольшое здание гаража, заваленного коробками из-под заварной лапши и пиццы, бутылками машинного масла и бензиновыми канистрами. У стеллажей слева стояли две новенькие газонокосилки, а по центру – блестящий черный мотоцикл с золотой звездой шерифа на боку. Кевин открыл передо мной дверь в узкий коридор с серыми бетонными стенами и грязным ковролином на полу.

– Направо, Мария, – подсказал мне Кевин.

Моему взору открылась комната для допросов – немного большего размера, чем моя тюремная камера, со старым деревянным столом по центру и рядом черных железных стульев с протертыми тканевыми сидениями. Во главе стола сидели два прокурора, ведущих мое дело, – рыжеволосый бородатый Эрик Кенерсон в прямоугольных очках в тонкой серебристой оправе и идеально выглаженном темно-синем классическом костюме и темноволосый с густой бородой Том Сандерс в черном. Слева – девушка-стенографистка в круглых очках с большими, будто совиными глазами, пряталась за экраном черного ноутбука. Рядом с ней – агент ФБР Мишель Болл, как всегда, при параде, с аккуратным макияжем и маникюром, а напротив расположились оба моих адвоката: Боб в розовом галстуке-бабочке и Альфред в василькового цвета костюме, идеально подогнанном по стройной фигуре. Когда я вошла, будто на элитном приеме, все присутствующие встали, а мои адвокаты по очереди протянули мне руки для приветствия. Прикосновение к их рукам будто передало мне теплую волну поддержки, и беспокойство внутри тут же улеглось.

– Присаживайтесь, Мария, – Кевин указал мне на стул, тоже во главе стола, но с противоположной стороны от прокуроров. – Ах, да. Секунду. Я сниму с вас наручники.

Для этого мне приказали встать в угол комнаты, где агент маленьким ключом отпер замки на моих браслетах:

– Готово. Теперь точно присаживайтесь, – улыбнулся Кевин.

Я тихонько присела на уголок стула.

– Мария, мы пригласили вас, чтобы задать несколько вопросов о вашей жизни и деятельности в США, – произнес отточенную и, очевидно, много раз отрепетированную фразу ведущий прокурор по моему делу Том Сандерс.

– Да, я в курсе, – кивнула я. – Я, как и мои адвокаты, неоднократно предлагала вам поговорить. Еще до всего этого, – я развела в стороны ладони. – Ни до, ни после обыска моего дома я никуда не пыталась уехать. Мне нечего скрывать, я ничего не сделала.