Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни

Я кочевал по камерам разных тюрем. Я ел, спал, играл в карты, и теперь здесь в тюрьме я чувствовал себя явно спокойнее и комфортабельнее, чем раньше. Днем я по большей части мечтал о том, как я смогу усовершенствовать свое умение, как я стану самым известным и почитаемым в преступном мире вором. При полном отсутствии женщин вокруг, я был переполнен похотливыми фантазиями. Эти мысли уживались в моей голове с ненавистью ко всем полицейским, в особенности, к теперешним надзирателям. Я становился классическим представителем постоянного тюремного жителя. Но я не понимал, что со мной происходило…

Из Оттавы до Кингстона мы ехали два с половиной часа. Здание тюрьмы выглядело огромным Колоссом, высокие стены были сделаны из крупных каменных глыб, уже изрядно потрескавшихся. Тюрьма, казалось, была построена лет тысячу назад, не меньше…

Место выглядело ужаснее, чем я предполагал. Эту тюрьму пытались закрыть уже трижды, но всякий раз из-за перегруженности канадских тюрем этого сделать не удавалось. Здание тюрьмы «Кингстон» было своеобразным: в центральной части помещения находилась вышка с помещениями для охранников и офисами для наблюдения, вокруг высотой с четыре этажа располагались камеры для заключенных. Это строение носило название «Доум» и служило домом для более чем девятисот преступников.

В комнате-приемнике меня раздели догола, усадили на стул и остригли голову. Меня отправили в душевую, где работник тюрьмы опрыскал меня каким-то порошком, убивающим всех насекомых, которых я мог принести на себе. После душа мне выдали тюремный костюм: тюремные ботинки и носки, нижнее белье и тюремную робу. К моим футболке и куртке был пришит номер на белом куске материи, номер «819». Теперь это было моим новым именем.

Меня повели в блок 1-С, состоящий из самых маленьких камер во всей тюрьме. Моя камера была не более полутора метров шириной и двух с половиной длиной. На этом пространстве умещались толчок, ржавый умывальник, маленький деревянный шкафчик, стул и кровать, приделанная к стене. Мне выдали два одеяла, очень тонкую подушку, пару пижам, туалетные принадлежности (включая стандартный тюремный заменитель зубного порошка) и длинный список тюремных правил.

Я был напуган. Вокруг меня было узкое пространство тюремной камеры. Я все еще был молодым парнем, когда оказался среди восьмисот отъявленнейших преступников Канады — убийц-психопатов, гомосексуалистов, насильников и воров всех категорий. Чтобы выжить, я должен был держать язык за зубами и ни во что не вмешиваться. Может быть тогда, думал я, смогу через три года выбраться отсюда живым.

Я был приписан к тюремной почте, где еще с несколькими заключенными должен был разбирать почтовый мусор, который затем почтальон разносил от камеры к камере. Монотонность тюремной жизни изредка нарушалась боксерскими встречами, которые проводились на специально выстроенной арене в центре «Доума».

Шел 1950 г. В это время тюремная система в Северной Америке претерпевала некоторые изменения. Это было время экспериментов. Одной из экспериментальных программ была программа, носящая название «Вознаграждение». Заключенным, в зависимости от их поведения и продуктивности выполняемой работы, платили зарплату. Это давало им возможность после выхода из тюрьмы тратить свои собственные деньги. Этот эксперимент вскоре дошел и до Кингстона, где мы имели возможность на свои деньги покупать конфеты, газированную воду, хрустящий картофель, жевательную резинку, даже сигары и сигареты и многое другое.

В остальном же тюремная жизнь была ночным кошмаром. Заключенные проводили в своих душных и тесных камерах по 18 часов в сутки. На прогулку всех одновременно выводили в тюремный двор. Вместо выполнения разнообразных физических упражнений нас заставляли ходить по кругу, только по кругу, опять и опять. Разговоры были запрещены. Прогулки проходили под неусыпным надзором вооруженных охранников, наблюдавших за нами с высоких тюремных стен.

В тесных камерах мы делили территорию с грызунами. В тюрьме было столько же крыс, сколько заключенных, и, пожалуй, в два раза больше мышей. Мыши, однако, частенько развлекали нас. Смастерить мышеловку из пустой консервной банки было не очень сложно: банка устанавливалась вверх дном на спичку, под нее клался кусочек хлеба. Как только мышь оказывалась под банкой, нужно было щелчком выбить спичку — мышь была поймана. Поскольку заключенным не на что было тратить свое время, то они с успехом занимались дрессировкой мышиного населения тюрьмы. В некоторых камерах были даже дрессированные птички. В тюрьме заключенные учились исключительно двум вещам: самосовершенствованию в совершении преступлений и терпению.