Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни

Я с самого начала отсидки твердо решил, что постараюсь сделать все, чтобы моя жизнь в тюрьме была хотя бы сносной. Это покажется странным, но ведь я вышел не из криминальной среды и в уголовника превращаться не собирался. Я не говорю, что я не был преступником — был, как раз был! Ужасным преступником! Но, помню, один пожизненник, с которым я там почти сразу познакомился, говорил мне: «Постарайся, сынок, сохранить человеческое достоинство — никогда не знаешь, может, что хорошее тебя и ждет». Он был одним из тех немногих долгосрочников, с кем я там сдружился. Он мне здорово помог. Я старался держаться подальше от молодых прохвостов и драчунов, не втягиваться в тюремные привычки — знаете: драки, наркотики, гомосексуализм, конфликты с начальством и тому подобное. Я послушно выполнял все, что мне поручали, был тише воды, ниже травы, не выступал, старался как можно лучше себя вести. И это помогло. Я повзрослел, возмужал. В тюрьму я пришел мальчишкой, а вышел — мужчиной.

Вы, наверное, знаете, что в тюрьме кое-кому удается окончить среднюю школу и даже получить диплом «открытого университета». Я-то знал, что мне для этого не хватит мозгов, но покрайней мере решил, что хоть немножечко подучусь — а то ведь совсем был безграмотным. Я подал заявку на получение среднего образования, прошел вступительный тест и мне сказали, что сначала мне надо пройти подготовительный курс, чтобы дотянуться до нижнего уровня, с которого можно было бы продолжать учебу…

В некоторых тюрьмах можно получить очень хорошее образование, но есть и такие, где обучение поставлено из рук вон плохо. В этом смысле мне повезло: сначала я был в Лестере, а потом в Ноттингеме. Там дают так называемый лингафонный курс языка — берешь учебник, кассеты с записями уроков и работаешь самостоятельно, так что можно продвигаться в силу своих способностей и не бояться выглядеть дураком перед всем классом.

Еще я написал своим родителям, чтобы они просили тех, кто будет обо мне спрашивать, присылать мне интересные книги. Мне было все равно, что читать — вестерны, триллеры, биографии, художественные, документальные — все, что угодно. Я им написал, что хочу получить образование, что только выучился как следует читать и мне нужны любые книги — чем разнообразнее, тем лучше. Я получил огромное количество посылок — в моей камере скоро накопилось больше книг, чем в нашей тюремной библиотеке…

Мне повезло: со мной обошлись по-божески и я отсидел только девять лет — это нормально, тем все и кончилось. Я собрался начать новую жизнь. И можно с уверенностью сказать, что после тюрьмы я стал другим человеком. Ну, во-первых, если учесть, что я получил образование, и, во-вторых, я изменился к лучшему как личность. Ужасно, что это случилось ценой человеческой жизни — об этом тоже надо сказать. Это уже не исправить, но такое больше не повторится. И если бы меня решили держать в тюрьме вечно, то я вам точно говорю: это было бы вполне заслуженно.

— По крайней мере, мне было куда возвращаться — в родной дом, в свою семью. Это очень много значит, спросите у любого заключенного. Мне попался хороший надзирающий инспектор — женщина, она до сих пор меня курирует. Она мне здорово помогла. Я знаком с ней пять лет: три года на свободе, и до этого она несколько раз меня навещала, готовила к освобождению. Она предупреждала, что мне трудно будет найти работу, — и оказалась права. Но она мне посоветовала, еще когда я работал и жил в тюремном общежитии, что мне следует скопить немного денег и устроиться на курсы автовождения и получить права — потом пригодится.

Я сдал экзамены через неделю после выхода. Потом начал искать работу. Я обошел десятки мест, но все без толку. Меня это ужасно удручало. Я сказал своей инспекторше, что хочу, чтобы на моей будущей работе все заранее знали обо мне всю правду — откуда я вышел и что я натворил. И вот я начал думать, что из-за этого-то у меня и возникли трудности с трудоустройством. Я до сих пор не знаю точно, так ли это — никогда ведь не знаешь. Тогда Шийла — это моя инспекторша —… помогла мне устроиться на общественных началах развозчиком продуктов для пенсионеров. Так я перестал сидеть сиднем и горевать о своей судьбе…

Вот я уже четыре года на свободе. Шийла говорит, что пора ей подавать в министерство внутренних дел бумагу о снятии с меня надзора. Но сказать по правде, мне все равно — причем дело не в ней. Теперь уже не важно, надо туда ходить отмечаться или не надо. Она мне очень помогла в самом начале, здорово поддержала. А вообще-то самое главное, что было в моей жизни, — это, во-первых, тюрьма. Там я получил хорошее образование. Второе — это родители, к которым я вернулся. Третье — работа, которая всегда обеспечит меня куском хлеба. И четвертое, самое главное, — это семья…

ТЕОРИЯ УСТРАШЕНИЯ: АЛАН РОБИНСОН