Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни

Отдельные факты применения телесных наказаний XV в. не дают возможности выявить общую картину. В псковской судной грамоте, например, этот вид кар еще не обнаруживает своих уголовно-правовых целей. Лишь к моменту издания Судебника 1497 г. применение телесных наказаний приобретает характер определенной системы. На их развитие влияла, конечно, и политика Орды, и рецепция элементов византийского права, значение которых, впрочем, не следует преувеличивать. «Правоподражательная» практика была лишь частью карательной политики.

На рубеже XV–XVI вв. определяющее влияние на развитие русского права начинают оказывать внутренние общественно-политические процессы. Не только в начале XVI в., но и в более позднее время государственный аппарат России, складывающийся в условиях ускоренной централизации, с большим трудом мог обеспечить внутренний правопорядок. Отсюда понятна упорная борьба государства с должностными «нерадениями», нашедшая отражение во всех русских Судебниках. Так случается всегда, когда потребности государственного развития опережают его практические возможности. И тогда на помощь государству призываются палки и плети. Во всех четырех рассмотренных ниже группах правонарушений с применением телесных кар как общая доминанта прослеживается неспособность государства поддерживать правопорядок иными средствами.

Первая категория дел, по которым XV в., применялись телесные наказания, связана с противогосударственной деятельностью и изменой. Как правило, по делам такого рода полагался самый тяжелый вид наказания — торговая казнь, применявшаяся чаще всего к представителям феодальных верхов, замешанным в политических интригах. В Судебнике 1497 г. она упоминается (но не фиксируется терминологически точно) в ст. 9 по отношению к «крамольнику». Отсутствие строгой фиксации не случайно. Телесные наказания являлись не более, чём реакцией государственной власти на существование политической оппозиции. И применяться они могли в разных вариантах. В 1462 г., например, политическим противникам князя Василия рубили руки. Чаще применялось наказание кнутом, как это было с участниками заговора Андрея Старицкого. Торговая казнь за государственные преступления выступала как бы в дополнение к смертной: если последняя по каким-либо причинам применена быть не могла, использовалась торговая казнь, имевшая «позорящее» значение (отсюда выражение летописца: «соромотити торговой казнью»). В дальнейшем телесные наказания и пытки по делам «крамоле» применялись постоянно.

Второй группой правонарушений, за которые Судебник 1497 г. назначает телесные наказания, являлась кража. Собственность, как основа феодального способа производств вполне естественно защищается наиболее жестокими карами. Резкий скачок в развитии преступности в первой половине XVI в., связанный с посягательствами на собственность «татей» и «лихих», в какой-то степени являлся следствием того тяжкого положения, в котором оказалась страна после свержения ига. Духовное напряжение народа, его материальные возможности были на пределе; тяжкое бремя государственных налогов способствовало конфронтации верхов и низов. Не случайно Сигизмунд Герберштейн считает именно бедность «московитов» основой их пороков и корыстолюбия: «государь знает, что его подданные угнетены ею» и поэтому смотрит сквозь пальцы на их проступки. Сложность ситуации правительственные круги, несомненно, понимали. С одной стороны, признавалась ценность личности как военной и фискальной единицы. В силу этого политика казней рассматриваемого периода отличалась наибольшей умеренностью. Но как ни преуспевало государство на поприще политического лавирования, перед ним стояла необходимость все нового и нового увеличения доходов, что неизбежно обостряло социальные конфликты. В такой ситуации кнут размеренно опускался на плечи посягнувших на собственность, пресекая желание подданных незаконно завладеть ею.

Статья 10 Cудебника 1407 г. устанавливала торговую казнь за любую первую «татьбу» (кражу), кроме квалифицированной («церковные татьбы и головные»). Ситуация с церковной кражей ясна — она и в первый раз каралась смертью как особо дерзостное преступление (статья 9). Труднее обстоит дело с понятием «головная татьба». Комментаторы текста Судебника полагают, что речь шла о «татьбе», которая сопровождалась убийством людей, которой в действительности была посвящена 9 статья («головного казнить смертной казнью»). Спрашивается, зачем было повторять эту же ситуацию в статье 10? По нашему мнению, более справедлива уже высказанная в литературе точка зрения о том, что под» головной татьбой» подразумевалась кража людей, причем не обязательно холопов (на сословную принадлежность статья не указывает). Особенность конструкции статьи заключается как раз в том, что наказание кнутом назначалось за посягательство на собственность безотносительно к сословной принадлежности лица. Таким образом, объединительным фактором выступала не сама собственность, а способ завладения ею.