Ткань Ишанкара

– Я говорю, что с Ишанкаром надо общаться так, как они привыкли общаться сами с собой. Я делал, что должно, и получилось так, как получилось. Я хотел помочь аль’Кхассе, не столько ей, конечно, сколько хет Хоофту, но ничего, что могло бы помочь, мне не попалось, хотя поначалу я копытом землю рыл. Честно, Фиц, – Фэйт приложил правую ладонь к груди, чиркнув по лацкану пиджака краем сигары. – Но потом я успокоился и перестал портить их великолепный паркет.

– Юлиус, – прошептал Фиц. – Ты спятил? Если ты не вытянешь аль’Кхассу, Ишанкар от тебя даже памяти не оставит!

– Да ну? – прищурился Фэйт.

Кейн неодобрительно покачал головой и снова вытер пот со лба.

– Нет, я все же не понимаю! – завопил он. – Какого черта ты тогда делал в Ишанкаре?! У тебя же был абсолютный допуск!

Фэйт выпустил еще пару сизых колец, отложил сигару на край пепельницы, поднялся из своего кресла и присел на край стола.

– Ты пойми, Фиц, – серьезно сказал Фэйт. – Ученица ’т Хоофта – это непростая штучка. Она умная, как сам ’т Хоофт. Она просчитала все возможные варианты своего будущего, и почти в ста процентах этого будущего у нее просто нет, так что на испуг или на принцип ее не возьмешь. И водить себя за нос она не дала, как ты помнишь, за что лично я ей симпатизирую.

– И что из этого?

– Помнишь, она спросила, допустил ли меня Ректор до Списка Б Закона? И ты думаешь, после этого вопроса еще стоило копаться в их книгах? А, Фиц? – Фэйт злился. – Я что, по-твоему, полный идиот? Аль’Кхасса абсолютно ясно сказала, что ничто, кроме Списка Б, не сможет ее оправдать. Неужели я должен был заниматься ерундой, выискивая что-то там, где этого изначально не было? По большому счету для подготовки к процессу этот абсолютный ректорский допуск мне вообще был не нужен. Я просто использовал данную мне возможность в своих целях.

– Но тогда почему ты не попросил Список Б?

– Потому что мне его никто бы не дал. Это легенда. Причем довольно страшная легенда. Большая часть ишанкарцев вообще думает, что Списка Б не существует. Он был изъят из фондов Библиотеки еще на заре Ишанкара, его даже не все их некроманты в глаза видели. Тех, кто держал его в руках, можно по пальцам пересчитать. А та часть якобы Списка Б, которая есть у нас в Монсальвате, на самом деле неизвестно, из Списка Б ли, или это чья-то удачная стилизация.

– И что?

– Есть что-то в этом Списке Б, чего нет в Каноне. Однако, имея представление о том, что такое Йен хет Хоофт со всеми его принципами и понятиями о чести, можно сделать вывод о том, что такое его Ученица. Она никогда не нарушила бы Закон, зная, что после этого ’т Хоофта ей не видать, как своих ушей, а он для нее царь и бог.

– Но раз она все же убила, прости господи, – Фиц перекрестился, – собственного родного брата, значит, у нее были на то основания, как бы ужасно это ни звучало, я правильно понимаю?

– Не знаю, но я понимаю так же.

– Тогда я все равно не понял, почему ты даже не попросил у Ректора этот самый Список Б, если ты уверен, что ответ в нем.

– Как ты думаешь, почему Ишанкар руководствуется Каноном?

Фиц пожал плечами.

– Потому что в Списке Б слишком много спорных с точки зрения общепринятой морали положений. Ишанкар подходит к этому документу с осторожностью, и чужим его видеть вообще не следует.

– Но чтобы оправдать аль’Кхассу, тебе все равно придется сослаться на Список Б.

– Придется. Но, боюсь, мессира де Гранжа Списком Б не пронять. К тому же, Монсальват и на ишанкарский Закон в его каноническом варианте косо смотрит, а тут Список Б… Надо найти что-то, что защитит Список Б, чтобы я, сославшись на него, мог защитить аль’Кхассу.

– И ты нашел?

– Н-н-нет, – снова с неохотой признался Фэйт. – Но знаю, в какой стороне искать.

Фиц думал, постукивая пальцами по подлокотнику, а потом спросил:

– А что в нем такого ужасного, в этом Списке Б?

– А вот никто точно не знает. Но тот кусок, который каким-то чудом оказался в библиотеке Монсальвата, рисует ишанкарских некромантов абсолютно аморальными типами. А некромантесс так вообще… вместилищем пороков.

– Аль’Кхасса не похожа на вместилище пороков, – возразил Фиц.

– Это ты так думаешь, потому что ты во всех видишь возлюбленных детей божьих, – Фэйт снова скривился. – А в юриспруденции нет такого понятия. В юриспруденции вообще бога нет, Кейн, только богиня, и та слепая язычница, если ты не забыл.

Фиц опять перекрестился и что-то беззвучно прошептал. Фэйт подумал, что тот извинился перед Господом за его слова, не удержался и хмыкнул, криво улыбнувшись.

– Мне бы не хотелось, чтобы девушку казнили, – наконец сказал Фиц. – Даже не из-за хет Хоофта. Мне она нравится.

– Что, уже подсел? – ухмыльнулся Фэйт.

– А сам нет?

– Я заинтересован выиграть дело, аль’Кхасса меня интересует лишь во вторую очередь. И знаешь, что?

– Что?

– Я выиграю. Чтоб я сдох!

– А ты и сдохнешь, если не выиграешь, – Кейн убедительно покивал головой. – Я уже тебе сказал, что с тобой сделает Ишанкар. Я смотрю, у тебя только предположения, а одними догадками процесс не выиграть.

– Это не догадки, Кейн. Это мифотворчество в лучших традициях Ишанкара.