Ткань Ишанкара

– Тогда какие признания вам еще нужны? Хотите, чтобы я потешила ваше самолюбие и проницательность и произнесла это вслух?

– Ты должна это сделать, чтобы мы с тобой стали друзьями.

– Я ничего никому не должна!

Тайра и сама не поняла, откуда в ее голосе взялись эти нотки гордыни и надменности, свойственные Сэлу. Она словно одолжила ему свой голос, чтобы он с правильной интонацией и точной дозировкой презрения произнес свое кредо.

Герхард отодвинулся от стола и четко сказал:

– Ишанкар!

Тайра молчала, не отводя от него взгляд.

– Это самое худшее, что могло с тобой произойти, – сообщил он. – Брат знает?

– Нет, и не узнает.

– Думаешь, можешь мне приказывать?

– Думаете, можете лезть в мою жизнь?

Герхард смерил ее оценивающим взглядом.

– Если с моей сестрой хоть что-нибудь случится, если я узнаю, что ты приложила к этому руку, – он выдержал паузу, – я сотру тебя с лица земли, и твой рассадник мракобесия тебе не поможет. И я не стану жалеть Алекса и твою мать, которых я искренне уважаю, и не посмотрю на то, что ты годишься мне в дочери.

Тайре казалось, что все это происходит не с ней, а она просто смотрит какой-то очередной американский фильм про семейные ценности, и вот сейчас, по законам жанра, кризис должен разрешиться взаимными объятиями, слезами и рождественской индейкой. Забавно. Тайра никогда не хотела быть актрисой.

– Ну а дети у вас есть? – спросила она, словно никакого напряжения между ними не было.

Герхард усмехнулся и покачал головой:

– Всегда поражался ишанкарцам. Я заявляю тебе, что убью тебя без сожаления, а тебя это не пугает.

– Потому что это звучит слишком абсурдно из уст взрослого человека. Абсурд не пугает, – Тайра подлила ему еще чая. – Ну так как, такое мое признание вас удовлетворило?

Он опять усмехнулся.

– Детей у меня нет, – сказал он, – но моя сестра выросла у меня на руках. Я ее воспитал. Когда отец женился второй раз, мне было двадцать пять лет. Через год родилась Белла. Отцу было шестьдесят два, не всем дано в этом возрасте иметь детей. Вскоре его жена сбежала с молодым, а дочь он ей так и не отдал, а когда отец умер, Белла досталась мне. Можно считать, что она моя дочь. Жизнь очень причудлива.

Тайра улыбнулась. В принципе, Герхард был не так уж и ужасен, как казалось Хидамари, но расслабляться все равно не следовало.

– А как вы с сэнсэем познакомились?

– Случайно, – он прищурился, словно припоминал давно произошедшие события, хотя Тайра была уверена, что ему не требуется ничего вспоминать. – Он меня на соревнованиях увидел, мне тогда было семнадцать лет. Он хитрый. Все так повернул, что я пришел к нему и попросился в ученики, а он только того и ждал. С тех пор я с ним.

– Но Алекс говорил, что вы всю жизнь прожили в Европе.

– Правильно говорил, – подтвердил Герхард. – Порталы для таких случаев и нужны.

– А оборотни обладают магией?

– Минимальной. Или, я бы сказал, специфической. С магами нам тягаться заведомо проигрышно, – он внимательно следил за ее реакцией. – Зато ни один нормальный маг не может превратиться в животное без вреда для собственных мозгов.

– Почему?

– Потому что вы, маги, слишком умные все. А чтобы стать животным, нужно изменить систему восприятия мира, а вы загнали себя в рамки своих магических дисциплин, которыми и пытаетесь описывать мир. Мир собаки или рыбы нельзя описать в человеческих понятиях. Ясно?

– В целом.

– Я знаю магов, которые пытались оборачиваться. Но, во-первых, это состояние для них кратковременно, а во-вторых, последствия непредсказуемы. Дезориентация, потеря речи, психические расстройства… А еще использованную энергию надо куда-то девать. И неиспользованную тем более. Слышала про постэффект?

Тайра кивнула. Уж про постэффект-то она слышала больше него и всех ныне живущих магов. Кроме сэра хет Хоофта, конечно.

– А как это получается у вас?

– Понятия не имею.

– И вам не интересно? Это же надо изучать. Управлять этим сознательно.

– Управлять этим я и так умею, – оборвал ее Герхард, – и изучать себя мне не требуется. Я просто живу с этим и не зацикливаюсь на том, чего не понимаю. Я не ученый. Я воин. Мне достаточно того, что механизм оборота работает безотказно.

– Так нельзя, – не согласилась Тайра. – Это требует изучения.

– Я не подопытный кролик. Может, у вас в Ишанкаре принято препарировать друг друга, а в нормальном обществе это не так.

– Знаете, на что это похоже? – не выдержала Тайра. – Такое ощущение, что вы стыдитесь того, какой вы есть, вот и придумываете нелепые отговорки. В Ишанкаре не боятся своей сути и изучают друг друга, чтобы следующим поколениям было проще, чтобы они не сталкивались с одними и теми же сложностями, и я этот подход препарированием не считаю.

– Ты еще не доросла до того возраста, когда тебе будет позволительно считать или не считать что-то на эту тему, – безапелляционно заявил Герхард. – Хотя, чего ждать от ишанкарцев. У вас завышенное самомнение. Даже у таких мелких девчонок, как ты.

– У нас с самооценкой все в порядке, – защитилась Тайра. – Это у вас предрассудков на наш счет больше, чем звезд на небе.

– Кто твой наставник? – вдруг спросил Герхард.

– Пани Эдвина.