Ткань Ишанкара

– И какая у нее специализация?

– Ландшафтный дизайн и сексопатология.

Герхард, не сдержавшись, усмехнулся.

– Я чувствую, у нас с тобой будут проблемы, – сообщил он. – Видишь ли, я не разделяю ишанкарских магов по половому и возрастному признаку, поэтому все вы для меня одинаковы. Одинаково опасны, одинаково непредсказуемы, одинаково неприятны. По личным причинам, – он опять впился в нее своими янтарными очами. – Максимум, на что ты можешь рассчитывать с моей стороны – это нейтралитет, потому что нам предстоит стать родственниками, и до тех пор, пока ты не встанешь у меня на пути. Ясно?

– Не смейте угрожать мне в моем доме, – жестко ответила Тайра.

– Я не угрожаю, я предупреждаю, – пояснил Герхард.

– Я вас тоже предупредила.

– Я Ишанкар уважаю, но не люблю, – он допил чай и поставил кружку на стол. – С тобой я буду общаться по тому же принципу, как со взрослой, и изменению это отношение не подлежит. Мир? – Герхард протянул ей руку с раскрытой ладонью.

Тайра подумала пару секунд и протянула руку в ответ. Он железной хваткой сжал ее пальцы, так, что кончики их побелели, а в глазах на секунду потемнело. Можно было слегка шарахнуть его магией прямо в ладонь, но, во-первых, он только этого и ждал, хотел проверить, что она может, а во-вторых, сэр ’т Хоофт и так всыплет ей за приключения с Хидамари по первое число. Колдовать по незначительным поводам было нельзя. Этот повод Тайра сочла незначительным. Она взглянула ему в лицо и, заставив себя разжать зубы, ответила:

– Мир.

Герхард ослабил хватку и выпустил ее руку. Эту битву выиграла она.

В комнате зазвонил телефон. Тайра поднялась и пошла к трубке, незаметно потирая поврежденную звериным рукопожатием кисть.

– Кто же все-таки твой наставник? – сам себя спросил Герхард, сосредоточенно глядя ей в спину. – Далеко пойдешь, если не остановят.

Хи позвонила как раз вовремя. Сложно было предположить, как продолжится общение с Герхардом дальше, поэтому Тайра ухватилась за малейший повод, чтобы уйти из дома.

Она ехала в полупустом утреннем метро и думала о том, какими странными могут быть повороты судьбы. Еще год назад в ее жизни не было ни Горана, ни сэра ’т Хоофта, ни малейшего понятия об Ишанкаре, ни странного родственника с глазами и повадками волка… Был только Сэл – мертвый волшебник, разучившийся колдовать, наставник и почти воображаемый друг. Конечно, Тайра знала, что Сэл существует на самом деле, что он говорит и думает не так, как если бы был плодом ее воображения, но так было проще отвечать на вопросы о том, с кем она разговаривает, когда рядом с ней никого нет. Сэл всегда был неподалеку, объяснял то, что сама Тайра понять была не в силах, а на ночь, если пребывал в добром настроении, рассказывал ей сказки, слишком волшебные и печальные, так что у Тайры складывалось впечатление, что все это происходило на самом деле когда-то очень-очень давно. Сэл говорил, что ему почти три тысячи лет, и этому смело можно было верить: его длиннополые одеяния были явным анахронизмом и встречались разве что на картинках стоящих на книжных полках альбомов с репродукциями из картинных галерей и на иллюстрациях в детской Библии. В последний год они, повинуясь указаниям сэра ’т Хоофта, общались гораздо реже, и ей стало не хватать его древних легенд и занудных поучений, зато появились другие люди, и некоторых, вроде того же Герхарда, в ее жизни оказалось слишком много.

Алекс был дома уже шесть дней, но так и не нашел времени, чтобы нормально пообщаться. Тайра скучала по брату, хотя практически не знала его: у него всегда были свои друзья, свой мир, свои увлечения. Одиннадцать лет разницы давали о себе знать. Тайре всегда, с самого детства, хотелось попасть в круг его общения, но он не принимал ее в свои друзья. Он воспринимал ее как малявку, которая отнимает его время, и хотя он исправно разогревал ей еду, забирал из школы и водил в музыкалку, когда мама была на работе, Тайра чувствовала, что она мешает ему своими расспросами, своим желанием быть с ним, своей любовью.

Алекс поступил в медицинский, когда Тайре исполнилось шесть, и она стала видеть его еще реже. Вечерами он сидел дома, уткнувшись потрепанные учебники, и мама запрещала заходить к нему в комнату. Тайре очень хотелось просто посидеть рядом, она тоже взяла бы книжку, и они читали бы вместе, пусть и каждый свое, но когда она пыталась объяснить это брату, он вздыхал и со словами «Иди поиграй» вежливо выставлял ее за дверь. Она была для него безнадежно маленькой. Иногда все же бывали дни, когда он водил ее гулять, они покупали мороженое, и Алекс качал ее на качелях в соседнем дворе, и это были, пожалуй, самые лучшие ее воспоминания о брате.