Ткущие мрак

Треттинцы не напоминали истуканов, как стража в Небесном дворце Эльвата. Они следили за ней, провожали глазами, поворачивали головы, оценивали. Шерон не знала, известно ли им, кто она такая, или же солдаты проявляли такой интерес к каждому незнакомцу.

Зал, в который привела ее Моника, оказался размером с площадь Роз. Сотни, если не тысячи свечей освещали каждый угол. Окна распахнуты, закат догорал, а небо остывало.

Гвардейцы и здесь стояли вдоль стен. Человек двадцать, Шерон не считала. Моника остановилась у входа, сделала приглашающий жест, указав в дальний конец, туда, где полыхало три камина, расширяя оранжевый круг света.

Поняв, что дальше ее сопровождать не будут, указывающая направилась на встречу в одиночестве. Двое стражников, отделившись от стен, пошли за ней. Шерон слышала их тяжелую поступь в паре ярдов от себя, но не обернулась, и, когда до каминов оставалось шагов тридцать, они остановились, негромко стукнув пятками протазанов в пол.

Герцог Анселмо де Бенигно, невысокий, круглолицый, улыбчивый, с большими крепкими руками и чуть кривыми ногами, был лишь на полголовы выше ее, и для треттинца, пожалуй, считался низкорослым.

Разглядывая ее светло-салатовыми, умными глазами, он негромко хлопнул в ладоши. Слуга появился из полутьмы точно по волшебству, налил из графина с высоким горлышком золотистый напиток в два широких хрустальных фужера, украшенных серебряными змейками, оплетавшими ножки.

Владетель поднял бокал в молчаливом тосте, и Шерон сделала то же самое, думая, стоило ли кланяться или ей простят нарушение дворцовых правил, которых она совершенно не знала.

– Попробуй, – предложил он ей. – Родина этого винограда – Летос.

Она удивленно подняла брови, сделала осторожный глоток легкого, ароматного вина.

– Прекрасное. Вот только в моем герцогстве не растет виноград.

– Рос. Эпоху назад. Лозу перенесли в Треттини еще до Войны Гнева. Она здесь прижилась, и теперь в моих виноградниках прекрасный сорт. Ты не перестаешь меня поражать, Шерон. Ни капли удивления от встречи.

– Удивлена ли я, что сам герцог сегодня утром нес мою корзину с рыбой, а после посетил дом моей сестры? Нет, ваша светлость. Я не удивлена. Как я понимаю, сильные мира сего часто проделывают подобное. Проще доверять своему мнению, чем глазам и ушам посланников. Вы посмотрели на меня и, судя по тому, что я здесь, сочли вполне… какой? Надежной? Адекватной? Не чудовищной?

Он тихо рассмеялся и указал на кресло у огня, сам сел напротив, крутя бокал за ножку, и вино в нем ловило блики пламени.

– Кто еще из владетелей выдавал себя за другого? Полагаю, мой добрый гордый «брат» Азим?

– Его супруги.

– Слышал, слышал об их играх. Уважаю собрата по власти за то, что он не боится своих ядовитых скорпионов, а наслаждается ими. Я веду переписку с Карией время от времени. Она действительно так умна, как пишет, или это кто-то делает за нее?

– Умна. Даже очень.

– Прекрасно. Мои советники, все, кроме одного, считают, что мое время недостойно тебя. Или ты недостойна моего времени. Мошенница и лгунья, хотя каждый из них видел ту свинью из Риколи. Ее отказались есть даже черви. Так что я склонен считать, что слухи о тебе правдивы. Особенно после новостей из Карифа. Но любопытство все же терзает меня, и поэтому проверка. Скажи, сколько в этом зале мертвых?

– Четырнадцать, – ответила она не колеблясь.

Брови герцога чуть сошлись:

– Почти угадала.

– Я не гадаю, ваша светлость. Восемь замурованы в нишах. Там пятеро, а вот тут трое. Из них двое уложены в одну нишу, и возраст у них разный. Лет на двести. Остальные прямо под креслом, на котором вы сидите. Могу ли позволить себе спросить, кто они и почему здесь?

– Те, что в нишах, представители династии, свергнутые моим предком. Те, кто торговал собственным народом, как рабами. Пращур казнил прежнего герцога и велел похоронить в старом обеденном зале, в назидание потомкам. Родриго Первый, знаешь ли, считал, что носящие венец Шести звезд должны помнить, что случилось в прошлом, дабы не совершать подобных ошибок. А эти… – Хозяин Треттини пренебрежительно топнул ногой, указывая на находящихся под ним. – Несколько друзей моего отца, устроивших заговор против моей семьи. Большинство выступивших были казнены на городских площадях, эти же… Они предали доверие, я потерял среднего брата, сестер, отца. Если бы не они, моя жизнь бы сложилась иначе.

– Вы не стали бы герцогом. Ваш брат старше.

– Верно. Но как-то не испытываю к предателям благодарности. Я велел выбить здесь нишу, затем посадил в нее сукиных детей, выдал им шесть фляг воды и кинжал, а потом замуровал.

– Они задохнулись?

– О нет. Там, – неопределенный взмах рукой, – сделали слуховое окно в подвал. Так что меня извещали о происходящем. Последний протянул два с лишним месяца, насколько я помню.

Он был любезен и вел словно бы светскую беседу, но его глаза, пронзительные и цепкие, следили за ее мимикой. Раньше Шерон была бы шокирована и сочувствовала несчастным, ибо никто не заслуживает подобной смерти. Теперь же… ей было все равно. Нет смысла жалеть незнакомых мертвецов.