Тьма

– Всем привет… – раздался мелодичный голос. Максим расплылся в улыбке:

– О, Глашка! И ты жива, наша странная девчонка! Витек! Аглая пришла.

Обернувшись, Витя кивнул, и на секунду с лица его пропали и уродливая морщинка, и черный отпечаток страха.

– Все хорошо? – спросил он негромко. Она лишь тряхнула своими разноцветными волосами и широко ему улыбнулась, такая же неземная и чудаковатая. Витя кивнул своим мыслям.

– Кто же там?.. – тихо пискнул Малёк, оглядываясь по сторонам и дрожа так, будто боялся самого себя обнаружить мертвым. Максим поежился, покрепче прижимая к себе худенькую Верину подружку. Сзади кто-то оглушительно чихнул – это Мышь в своем неизменном сером пуховике, красноносая, пританцовывала на снегу.

Все они замерзли, и всем им хотелось вернуться домой и упасть в кровати, позабыв обо всех одноклассниках, трупах, нападениях… Но любопытство было сильнее, а страх, приправляющий это чувство горьковатой специей, даже с места сдвинуться не давал.

Двери школы распахнулись. На улицу выбралась высокая фигура, поскребла небритое лицо, поежилась в одном легком свитере и подкурила сигарету.

Огонек на мгновение осветил бледное лицо.

– Это же Милослав, – подпрыгнул Витя на месте и тут же судорожно замахал руками, грозя врезать кому-нибудь по носу. – Милослав Викторович! Милослав Викторович, мы здесь!

Тот подошел, хмурый и заспанный, в облаке кислого перегара. Пристально оглядел столпившихся ребят, и только тогда в его глазах мелькнуло слабое узнавание.

– Десятиклассники? Которых и убивают, да?..

– Ага, – похвалила Аглая, не растеряв бесконечно счастливой улыбки.

– Кого?.. – только и спросил Витя, а Максим с удивлением заметил, как его начало трясти, судорожно, да с такой силой, что он задергался как в припадке, а лицо побледнело до синевы.

Прокашлялся рядом хмурый Славик, пряча ладони в карманах. Застыл крошечным изваянием Малёк. Длинный Паша сплюнул себе под ноги, а затем шумно высморкался в какую-то бумажку.

– Идемте со мной, – буркнул Милослав Викторович. – Галич! Вот этих проведи через запасной вход и у малышни куда-нибудь посади, я подойду.

– Понял, – с недовольным лицом отозвался Галич, тот самый оперативник, что подходил к ним пару минут назад. – Всех?

– Всех. И не вздумайте смыться, а то в отделение на личном дилижансе поедете.

Галич собрал всех в кучу, пересчитал, а потом повел в обход школы, не впустив на широкое крыльцо. Максим догнал Славика и, пристроившись рядом, спросил:

– Слышь, жирный, ты же умный вроде?

– Чего тебе? – недовольно процедил Славик, буравящий взглядом спину оперативника, который уже объяснялся с кем-то у заднего входа. Десятиклассники, замерзшие на ветру, подпрыгивали и дули на красные ладони.

– А чё такое дилижанс? – спросил Максим и, наткнувшись на снисходительный взгляд, с большим трудом удержался, чтобы не влепить толстяку подзатыльник.

Их завели к второклассникам – пустой кабинет с высокими окнами и крошечными партами, за которыми длинные десятиклассники уместились с большим трудом. Раскладывая куртки и стягивая шапки, ребята придирчиво оглядывались вокруг, пытаясь подсчитать, все ли на месте, но ничего не выходило. Они шли по кругу, они повторялись, нервничали и психовали – они понимали самое главное.

Этот кто-то, убийца, не остановился. Он продолжает.

А значит, ничего еще не закончилось.

Оглушительный грохот ударил по натянутым нервам: девчонки завизжали, даже прежде безучастная Аглая вздрогнула и огляделась по сторонам. Витя отпрыгнул в сторону, в защитном движении выбрасывая вперед руки, Малёк мигом забился под парту, а полный Славик упал в проходе прямо там, где стоял, не раздумывая. В классе воцарилась тишина.

А через мгновение захохотал Максим.

– Ты дебил?! – заорал Витя, багровеющий от злобы.

– Да чё ты?! Тут просто камни какие-то прикольные, я и решил посмотреть. – В доказательство Максим выставил перед собой полупустую коробку, которую достал с верхней полки шкафа. Коробка оказалась слабой, и груда камней высыпалась на линолеум, вызвав приступ паники у отчаявшихся десятиклассников.

Верина фрейлина расплакалась, упав за парту, но прежние подружки и не подумали броситься к ней с утешениями. В класс вошел Милослав Викторович, критично оглядел испуганные лица и покрасневшего от хохота Макса.

– Совсем больные? – хмуро спросил полицейский. – Сели живо по местам и заткнулись.

Они послушно притихли, даже Максим, все еще сжимающий в руках рассохшуюся коробку с камнями, скромно присел за последнюю парту, с интересом разглядывая полицейского.

За прошедшие несколько дней Милослав Викторович превратился в незнакомца; Максу даже не верилось, что Витя и правда узнал его в полутьме раннего утра. Плечи Милослава чуть сгорбились, словно он тащил на себе неподъемный груз, лицо заросло черной жесткой бородой, а налитые кровью глаза и вовсе выглядели пугающе. Милослав Викторович нервно почесывался и хмуро пробуравливал взглядом каждого десятиклассника.

– Так кто на этот раз? – спросил Славик, стянувший пуховик и с трудом уместившийся на детском стульчике.