Тьма, – и больше ничего

Впрочем, старушке он в живот стрелять не стал, а привязал ее к инвалидному креслу проводом от настольной лампы и столкнул с лестницы.

Тесс закрыла ютьюб, набрала в поисковике «Ричард Уидмарк» и нашла то, что ожидала. Он сыграл во множестве фильмов, в основном положительных героев, но главной его ролью стал хихикающий маньяк Томми Удо из киноленты «Поцелуй смерти».

– Ну и что? Иногда сигара – это просто сигара.

– В каком смысле? – уточнил Фритци, принимающий солнечную ванну на подоконнике.

– Рамона могла влюбиться в него, увидев в роли храброго шерифа или отважного капитана военного корабля.

– Что ж, вполне возможно, – согласился Фритци. – Если ты права насчет ее сексуальной ориентации, вряд ли она восторгается мужчинами, которые убивают беспомощных старушек.

Конечно, так оно и есть. Молодец, Фритци.

Кот с сомнением взглянул на Тесс и добавил:

– А может, ты и ошибаешься.

– Даже если и ошибаюсь, – возразила Тесс, – никто не западает на психопатов.

Едва эти слова сорвались с ее губ, как она сама поняла, что сморозила глупость. Если бы люди не западали на психопатов, никто не снимал бы фильмы про маньяка в хоккейной маске или обгорелого парня с ножницами вместо пальцев. Но Фритци великодушно не стал поднимать ее на смех.

– Даже не думай, – предупредила его Тесс. – Вспомни, кто тебя кормит.

Набрав в поисковой строке «Рамона Норвилл», она получила сорок четыре тысячи результатов, добавила «Чикопи» и сократила их до более приемлемых двенадцати тысяч (большинство, разумеется, не в тему). Первое подходящее упоминание обнаружилось на сайте «Еженедельника Чикопи», там же фигурировало имя Тесс: «БИБЛИОТЕКАРЬ РАМОНА НОРВИЛЛ ПРИГЛАШАЕТ В ПЯТНИЦУ НА ВСТРЕЧУ С АВТОРОМ КНИГ ПРО ВЯЗАЛЬНЫЙ КРУЖОК ИЗ УИЛЛОУ-ГРОУВ».

– Вот и я, в центре внимания, – прошептала Тесс. – Поприветствуйте Тессу Джин. А теперь посмотрим на актрису второго плана. – Однако единственной фотографией, прилагавшейся к статье, оказался снимок самой писательницы, который ее помощница обычно посылала в средства массовой информации. Поморщившись, Тесс вернулась в «Гугл», толком не понимая, зачем ей понадобилось смотреть на Рамону. Но, отыскав фото библиотекаря, она наконец разглядела то, о чем по пути домой настойчиво толковало ее подсознание.

В «Еженедельнике Чикопи» от третьего августа была статья «КРАФТ-ПАКЕТЫ ОБЪЯВЛЯЮТ ПЛАН МЕРОПРИЯТИЙ НА ОСЕНЬ». На пороге библиотеки, улыбаясь и жмурясь от солнца, стояла Рамона Норвилл. Снимок получился неудачным: фотографировал явно фрилансер-самоучка, да и выбор наряда у Рамоны подкачал (хотя, возможно, она особенно и не наряжалась): мужской пиджак делал ее грудь невероятно широкой, громоздкие бурые боты служили ей туфлями, а чрезмерно узкие серые брюки плотно облегали части тела, которые Тесс с подружками в средней школе именовали «убойными ляхами».

– Ни хрена себе, Фритци! Ты только взгляни. – Кот не ответил – а как он мог ответить, если Тесс от смятения забыла заговорить его голосом?

Надо убедиться, нет ли ошибки, сказала она себе. Ты испытала сильнейшее потрясение, Тесса Джин, – вероятно, самое сильное, какое может испытать женщина, за исключением разве что сообщения о смертельном диагнозе. Поэтому не спеши.

Закрыв глаза, Тесс вызвала в памяти образ мужчины из старого пикапа с фарами, залепленными шпатлевкой «Бондо». Поначалу он казался вполне дружелюбным. Не ожидали встретить в здешней глуши Зеленого Великана, верно?

Только он был не зеленым, а дочерна загорелым амбалом, который не ездил в своем пикапе, а носил его на себе.

Рамона Норвилл – пусть не Большой Водила, зато определенно Книголюб-Громила – в сестры ему по возрасту не годится. Может, сейчас она и лесбиянка, но, наверное, так было не всегда, поскольку сходство очевидно.

Похоже, на фотографии – мать моего насильника.

29

Тесс прошла на кухню, выпила воды, но не смогла утолить жажду. В дальнем углу буфета с незапамятных времен пылилась початая бутылка текилы. Тесс вытащила ее на свет божий, поискала стакан, а потом глотнула прямо из горлышка. Рот словно опалило огнем, но положительный эффект был достигнут. Тесс еще разок приложилась к бутылке, на сей раз лишь слегка пригубив, и вернула ее на место. Она не собиралась напиваться. Сейчас ей как никогда нужна трезвая голова.

Ярость – величайшая, неукротимая ярость – охватила ее, словно жар, но такого жара ей прежде испытывать не доводилось. В крови бушевала жидкая плазма – с правой стороны бросало в холод, а с левой – там, где сердце, – жгло огнем. Голова при этом оставалась ясной. После текилы – особенно.