Тьма между нами

Мэгги протягивает ко мне руку, однако я отстраняюсь. Меня бесит, что она держится за свои предубеждения и даже не хочет попробовать мой способ.

Наверное, поняв, как меня расстраивает ее упорство, Мэгги снова переводит взгляд на покупки.

— Спасибо, — говорит она. — Я ценю твою заботу.

На мгновение мне хочется обнять ее и поплакать вместе, но я одергиваю себя. Между нами пропасть. Поэтому молча встаю и складываю свертки и коробки обратно в пакет.

— Позову, когда ужин будет готов.

Оставляю дверь открытой и иду вниз. Мэгги сама виновата в своем заключении. Она его заслужила, и я не могу допустить, чтобы она осталась безнаказанной из-за какой-то шишки.

Однако и к тому, чтобы еще один важный человек меня бросил, я не готова.

Глава 51 Мэгги

Никогда я не думала, что буду так страдать без хорошей горячей ванны, пока Нина не лишила меня этой роскоши. До недавнего времени мне разрешалось купаться строго по расписанию, два раза в неделю, в чуть теплой воде. В последнее время она немного смягчилась и стала оставлять мне длинную цепь, с которой я могу не только ходить в нормальный туалет вместо ведра, но и принимать ванну, когда захочу.

Теперь, как только Нина уходит на работу, я спешу в ванную и спускаю всю горячую воду, оставшуюся после ее утреннего душа. Чтобы не попасться, дожидаюсь, пока Нина не исчезает за поворотом, и лишь тогда начинаю свой ритуал. Не то чтобы она запрещала мне (она вообще ни словом не обмолвилась) — просто не хочу, чтобы Нина использовала это против меня в будущем.

Уже раздетая, ожидая, пока наполнится ванна, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, какую еду и «лекарства» она оставила в контейнерах у двери моей спальни, и не могу сдержать разочарования. Горсть миндальных орехов и пара пакетиков зеленого чая не избавят меня от опухоли. Это под силу только квалифицированному доктору.

Я погружаюсь в ванну, положив одну ногу на бортик, чтобы не намочить цепь. Вместо апельсиновой пены Нина купила новую, с запахом лаванды, и она мне нравится гораздо больше. Подкладываю сложенное полотенце под голову наподобие подушки и ложусь. Руки сами тянутся к груди и нащупывают шишку. Конечно, никуда она за ночь не делась. Чудес не бывает.

И все эти натуропатические изощрения Нины, на мой взгляд, полная чушь. Даже не знаю, как на них реагировать. Безусловно, альтернативные методы лечения имеют право на существование, но они могут применяться лишь как дополнение к современной медицине, а не заменять ее.

Во рту до сих пор стоит резкий привкус чеснока, которым Нина вчера щедро сдобрила котлету по-киевски. Чеснока было так много, что он перебил вкус остальной пищи. Интересно, она теперь в каждое блюдо будет запихивать свои «чудодейственные» средства? За ужином, когда дочь начинает рассказывать об очередном способе, вычитанном в интернете, мне хочется швырнуть тарелку в стену и крикнуть, чтобы она заткнулась. Естественно, я этого не делаю: не хочу ранить ее чувства.

Расслабиться не получается, поэтому я вылезаю из ванны, вытираюсь, накидываю платье и возвращаюсь в свою комнату. Меня гнетет бездействие, я мечусь из угла в угол.

Из сложившейся ситуации вижу только три выхода. Первый — меня вынесут отсюда в деревянном ящике. Второй — уговорю Нину отвезти меня в больницу, чтобы там мне поставили профессиональный диагноз и, если необходимо, назначили лечение. Этот самый благоприятный для меня исход маловероятен, поскольку Нина унаследовала многие черты своего отца, главной из которых всегда было упрямство. И третий вариант — помогу себе сама. Прежде все мои планы побега срывались. Значит, теперь надо действовать умнее.

Я начинаю в очередной раз осматривать обиталище в поисках возможностей, и мой взгляд цепляется за фотографию Алистера, которую Нина приклеила под самым потолком. С длинной цепью я вполне могу до нее дотянуться, чем тут же и пользуюсь. Забираюсь на пуфик и срываю ее со стены. Она отходит двумя полосами. Комкаю ее и смываю в унитаз.

И тут меня осеняет: в отличие от собственной спальни, обшаренной вдоль и поперек, ванную я еще не обследовала. Внимательно приглядываюсь, пока даже не зная, что конкретно ищу и как это поможет мне выбраться. Надо отдать Нине должное, она все предусмотрела и приняла необходимые меры предосторожности. Зеркальная дверца шкафа откручена, тяжелая крышка бачка для унитаза снята.

К горлу внезапно подступают слезы. Не хочу умирать в шестьдесят восемь. А если мне все же суждено вскоре покинуть этот мир, то я хочу провести последние дни на свободе, а не на вонючем чердаке. Не хочу, как моя мать, мучиться на смертном одре, оплакивая упущенные возможности.

За что мне придется просить прощения, когда наступит судный день? Буду ли я сожалеть о том, что сделала, или о том, чего не сделала во имя материнской любви? Получу ли я прощение за то, что подвела свою дочь, за то, что не уследила? И как я вообще могу просить прощения, если искренне верю, что поступила правильно?

Глава 52 Мэгги

Два года назад