Тьма над Петроградом

Финн, дождавшись беглецов, быстро повел их вдоль берега. Обогнув густую поросль ивняка, он остановился возле огромной груды камней и начал торопливо откатывать валуны в сторону.

— Что это он ищет? — бормотал Саенко. — Нам удирать надо поскорее, а не захоронки какие-то искать…

Но финн, не обращая на его слова внимания, продолжал разгребать каменный завал. Серж помогал ему.

Борис оглянулся и увидел, что чекисты пробежали уже половину разделявшего их расстояния.

— Что делать? — окликнул он Сержа. — Скоро они будут здесь…

— Помогать! — коротко ответил Серж.

Борис присоединился к нему, и вскоре они вытащили из-под каменного завала странные низкие сани на трех кованых полозьях.

— Что за санки такие? — удивленно проговорил Саенко. — Никогда таких не видал! Да что нам с этих саней? Все равно без лошади мы на них далеко не уедем…

Но финн продолжал разгребать завал и наконец вытащил из-под него длинную и толстую жердь, обернутую парусиной.

— Это что ж такое? — Саенко уставился на находку. — Никак, мачта?

— Та, та, мачта! — повернулся к нему финн. — Помогать стафить эта мачта! Время мала!

Борис понял наконец смысл всех этих приготовлений и принялся вместе с Сержем и финном устанавливать мачту на санях. Втроем они быстро справились с этой несложной задачей, и сани превратились в парусный буер. Буер выкатили на лед, усадили в сани женщин, вскочили в них на ходу.

По берегу бежали чекисты, до них оставалось уже не больше ста метров. Теперь уже все стреляли, но на бегу прицелиться как следует не получалось, и пули пролетали мимо.

— Держитесь! — выкрикнул Серж, с трудом перекрывая рев ветра.

Финн расправил парус, отпустил тормоз буера.

Огромный парус поймал ветер, мачта накренилась, застонала, как стонут в бурю корабельные сосны, буер приподнялся на одном полозе, как вставшая на дыбы норовистая лошадь, сделал резкий вираж и заскользил между торосов, быстро набирая скорость.

Вслед летели пули и ругательства чекистов, но парусные сани уже вылетели на ровный лед залива и мчались вперед с удивительной скоростью.

Это больше напоминало не езду, а стремительный полет. Это и был полет — полет к свободе. Борис поймал восторженный взгляд Сашеньки и прижал ее к себе, пытаясь защитить от пронизывающего ветра.

Сам он больше не чувствовал холода, не чувствовал ледяного ветра, режущего лицо, — его сердце было переполнено восторгом и надеждой. Он жив, он любит! И кажется, любим… Глаза Сашеньки так красноречивы! Значит, у него, есть будущее, и жизнь его снова приобрела смысл!

Агния Львовна, обняв себя руками, молча смотрела вперед.

Глава 11

Гремит пролетка по брусчатке,

И голуби на рю Козетт
Выклевывают опечатки
Из свежих утренних газет.

И взгляды дворников косые,

И женский смех, и звон монет…
И ты — такой же, как в России…
Да только вот России нет.

— Боже мой, неужели мы в Париже? — Сашенькины глаза сияли из-под шляпки, надвинутой на лоб.

Борис в который раз поражался, за какой короткий срок дамы могут так изменить себя к лучшему. Сашеньке понадобилось всего лишь переодеться в европейское платье, чтобы из несчастного, едва не умирающего существа превратиться в хорошенькую молодую женщину, настоящую парижанку. О пережитых страданиях напоминали только болезненная худоба и синие круги под глазами.

Они долго ехали в поезде через Голландию и Бельгию. Сашенька смотрела в окно, рассматривала туалеты дам и разговаривала с Борисом исключительно по-французски для практики, так как, по ее словам, за годы, проведенные в Советской России, совершенно позабыла европейские языки.

Серж всю дорогу был мрачен и молчалив, в разговоры ни с кем не вступал, только много курил у окна.

Они прибыли в Париж с Северного вокзала. Серж крикнул фиакр.

— Мы едем к дяде? — спросила Сашенька. — Я его не узнаю… да и он меня тоже…

— Вынужден вас разочаровать, мадемуазель, — сухо ответил Серж, — к вашему дяде мы пока не поедем. Я потерял всех моих людей в этой операции и должен выяснить, кто или что было тому причиной. До тех пор мы не объявимся своим нанимателям.

— Вы боитесь, что вам не заплатят денег! — презрительно процедила Агния Львовна. — Вы не имеете права удерживать нас силой!

— Прошу простить, — твердо ответил Серж, — но у вас в этой стране вообще нет никаких прав. Вас, мадам, просто не существует. У вас нет документов, то есть они фальшивые. У вас нет денег. Так что не будем пугать друг друга! В ваших интересах сейчас слушаться меня и тихо пересидеть в каком-нибудь приличном пансионе. Обещаю, это ненадолго.

— Вот это жизнь! — тихонько вздохнул Саенко. — Вроде бы и в Париж вернулись — ан нет, сиди, Пантелей, в пансионе, сторожи дамочек! А меня, может, своя мадам дома ждет не дождется…

— Ну уж ты-то точно перетерпишь, — рассмеялся Борис, — а не то все про сдобную вдовушку Иветте расскажу, как ее — Неонила Дмитриевна?