Тьма над Петроградом

— Нет, сначала тетя! — решительно ответила девушка. — Она немолода, ей будет труднее. Спустите ее первой!

Препираться было некогда, и Борис помог Агнии Львовне устроиться на импровизированной скамейке, а потом начал понемногу спускать ее на веревке вдоль стены башни.

В первый момент, оказавшись на страшной высоте, Агния Львовна вскрикнула, но потом, осознав, что другого пути нет, закрыла глаза и шепотом молилась, пока не коснулась ногами земли.

Борис втянул веревку со скамейкой обратно, усадил на скамью Сашеньку и бережно спустил ее на землю.

Затем он ухватился за веревку и начал спускаться вдоль стены, перебирая по веревке руками.

Однако он не успел пройти и четверти высоты башни, как вдруг почувствовал, что веревка рвется.

К счастью, в этот момент он опирался ногой на выступ в стене и поэтому не сорвался. Он успел вцепиться рукой в выбоину, прижался к стене, как ящерица, и перевел дыхание.

Во время своих крымских приключений Борису приходилось лазать по отвесным каменным стенам*. Он вспомнил прежние навыки и от выступа к выступу, от выбоины к выбоине продолжил опасный спуск. Снизу все еще доносились пулеметные очереди, им отвечали отдельные винтовочные выстрелы, которые становились все чаще и чаще. Борис старался не прислушиваться к стрельбе и не думать, что будет с ним и с женщинами, если Серж погибнет или отступит. Ему нужно было сейчас все его хладнокровие, чтобы спуститься по стене, а дальше… проблемы нужно решать по мере их поступления.

Наконец он увидел, что до земли осталось не больше трех метров, и спрыгнул. Расстояние было все же великовато, Борис не устоял на ногах и покатился. Когда он пришел в себя и приготовился встать, перед его глазами показались ноги в широких клетчатых штанах.

— А ты живучий! — проговорил Луиджи, наклонившись над Борисом. — Я думал, что ты сорвешься и разобьешься насмерть, так что у меня будет одной проблемой меньше… ну что ж, придется довести начатое до конца!

Борис изумленно поднял взгляд.

Луиджи склонился над ним, держа в руке револьвер.

Ствол был направлен прямо в голову Бориса.

— Луиджи, что вы делаете? — проговорил Борис едва слышно. — Вы что — сошли с ума?

— Отнюдь! — ответил тот, щелкнув курком. — Я вполне отдаю себе отчет в своих действиях. Как говорят американцы, которых я очень уважаю, это бизнес. Мне поручили за хорошие деньги вытащить отсюда кое-что — и я это сделаю. А вы, все вы мне только мешаете… Ванечка, этот наивный Ванечка, кое-что пронюхал, и его пришлось убрать еще там, в Париже. Остальные были мне нужны, чтобы добраться до цели. Мари сделала свое дело, и я с ней распрощался. Она все равно не могла жить с тем грузом, который несла в своей душе. Сейчас Серж, глупый храбрый Серж отстреливается от анархистов. Он тоже сделает свое дело и погибнет в неравном бою. Собственно, это то, о чем он мечтал всю жизнь. Остались вы… вы тоже больше не нужны, так что прощайте…

Внезапно наступила ужасная тишина.

Стихли даже пулеметные очереди, доносившиеся с другой стороны флигеля. Борис подумал, что оглох, но в следующую секунду он услышал грохот выстрела.

Он подумал, что все кончено, что сейчас пуля разнесет его мозг и наступит вечный мрак…

Но секунда прошла, а ровным счетом ничего не изменилось.

Борис поднял глаза и увидел, как Луиджи выронил револьвер из обвисшей руки и мертвым рухнул на землю.

Там, где только что стоял вероломный циркач, Борис увидел Сержа с дымящимся «кольтом» в руке.

— Теперь мы не узнаем, из-за чего он пошел на предательство, — проговорил Борис, поднимаясь на ноги.

— Что — вы считаете, мне нужно было подождать, пока он вас пристрелит? — процедил Серж, убирая оружие. — Я знаю самое главное: это он убил Мари! Все остальное не имеет значения.

— Мари погибла? Я думал, что он блефует… Черт, черт… — Борис обхватил голову руками.

— Не делайте вид, что вас очень взволновала ее смерть… — процедил Серж, — вы были к ней совершенно равнодушны.

— Мне жаль Мари, — просто ответил Борис, — она была… мужественной и смелой…

— Она была мне так нужна! — Серж заскрежетал зубами, как будто его боль хотела вырваться и он сдерживал ее внутри себя с большим трудом. — Мы столько пережили вместе! Видит Бог, как я хотел, чтобы она забыла страшное прошлое и вернулась к нормальной жизни. Я приложил столько сил — и никакого результата. А тут появился ты — и она буквально восстала из пепла как феникс. Я никогда, слышишь — никогда ее не видел такой… обновленной, такой молодой!

— Ну хватит, — мягко сказал Борис, поднимаясь, — у нас есть еще невыполненные обязательства. И давайте оставим все разговоры до более подходящего времени. Сейчас нам нужно скорее удирать, пока эта анархистская шушера не опомнилась…

— Как хотите, а дальше не поеду, барин! — Возчик повернулся, мрачно взглянул на Сержа из-под картуза.

— Я добавлю!

— Да сколько хочешь, барин, добавляй — не поеду! Здесь архангелы под каждым кустом сидят, караулят…

— Архангелы? — удивленно проговорила Сашенька, опустив воротник полушубка. — Какие архангелы?

— Это он гепеушников так называет! — пояснил Борис.