Тьма над Петроградом

— Я… умираю… — выдохнула она, и усилие, которое потребовалось, чтобы произнести два этих коротких слова, казалось, отняло у нее остаток жизненных сил. Лицо ее, и без того бледное, посерело и заострилось, губы начали синеть.

— Не выдумывай! — прошептал Серж, прижимая ее к себе. — Что за глупости? Ты сильная, ты все переживешь! После того, что выпало на твою долю под Белой Церковью, какая-то жалкая рана — это пустяк! У тебя ведь девять жизней, как у кошки! — Он обнял ее еще крепче и зашептал, словно пытаясь заговорить судьбу, заговорить смерть, как заговаривают зубную боль или лихорадку: — Мы вернемся, получим большие деньги… больше нам не нужно будет работать… мы уедем с тобой… — Он не закончил эту фразу, потому что прочитал в ее глазах совсем другую мечту, и тут же продолжил, добавив в свой голос убедительности: — Ты уедешь с ним, с Борисом, на теплое море… вы начнете жизнь заново, с чистого листа… я знаю, он любит тебя…

Глаза Мари постепенно угасали, но губы сложились в слабую улыбку, и она едва слышно прошептала:

— Лжец!

Свет в ее глазах погас навсегда.

Серж сжал зубы, чтобы преодолеть невыносимую боль.

Он еще несколько секунд сидел, обнимая мертвую Мари, но большего не мог себе позволить — шел бой, и от него зависели жизни других людей. Он заботливо опустил Мари на землю и поднялся на ноги.

Теперь она лежала на спине, и на ней не было следов смертельной раны. Она казалась молодой и красивой, можно было подумать, что Мари просто заснула.

Серж взглянул на свои руки, только что обнимавшие ее.

Ладони были красными от крови.

Серж торопливо перевернул тело — и тут же увидел пулевое отверстие под левой лопаткой Мари.

— Что же это… — прошептал он мгновенно пересохшими от волнения губами. — Ее убили выстрелом в спину? Но Мари не из тех, кто поворачивается к врагу спиной! Она бежала вперед и упала на бегу — значит, кто-то выстрелил в нее сзади… но кто был позади нее? Вся эта анархистская сволочь толпится возле дворца, Пантелей там же со своими коровами… позади Мари был только я…

Серж был боевым офицером, и он не предавался раздумьям во время боя. Оставив все загадки на потом, он вскочил и в считанные секунды добежал до графских конюшен.

Там не было ни души — то ли выставлять возле конюшен часовых не посчитали нужным, то ли часовые во время общей суматохи покинули свой пост и присоединились к остальной толпе, собравшейся возле башни.

В любом случае это упрощало задачу Сержа.

Он нашел самоходный органчик и снова отвинтил боковую пластину — на этот раз с другой стороны, там, где были нарисованы розовые толстомясые русалки. С этой стороны в органчике были спрятаны пулемет системы «Кольт» и патроны к нему.

Серж вставил в пулемет первую ленту, подтолкнул органчик и покатил его к выходу из конюшни.

* * *

Борис прижимал к себе Сашеньку. Она перестала дрожать и всхлипывать и, кажется, задремала. Сердце Бориса переполняла нежность. Он готов был перенести любую боль, чтобы сберечь хрупкий сон этого больного, измученного создания.

Агния Львовна сидела рядом, привалившись спиной к стене, и что-то беззвучно шептала — должно быть, молилась.

Снизу доносились какие-то странные звуки — мычание коров, крики, ругань. В какой-то момент Ордынцеву показалось, что он слышит голос Саенко.

Потом все затихло. Но он знал, что это ненадолго, что это не конец, а только короткая передышка…

Вдруг снизу послышались шаги, и хриплый голос Савелия прокричал:

— Ну что, сидите? Недолго вам осталось сидеть! Скоро я вас оттуда выкурю!

Снова послышались шаги, на этот раз многих людей. В башню что-то носили. Борис хотел бы взглянуть, что задумали анархисты, но боялся потревожить Сашенькин сон.

Впрочем, он и так скоро все понял.

Снизу потянуло дымом.

— Что это?! — свистящим шепотом спросила Агния Львовна. — Мне кажется, запахло дымом!..

— Вам не кажется, — ответил ей Борис вполголоса, стараясь не потревожить Сашеньку. — Анархисты развели внизу костер. Они хотят выкурить нас отсюда. Скоро здесь будет полно дыма, и у нас останется только два выхода — умереть или сдаться…

— Вы бесчестный человек! — выпалила вдруг Агния Львовна. — Вы пришли к нам, подали надежду… сказали, что вытащите нас из этого ада, а вместо этого… вместо этого вы предлагаете нам умереть! Мы жили у этих людей, конечно, не в самых лучших условиях, но все же жили! А вы… вы не сдержали своего слова! Вы обманули нас!

— Тише, тетя! — раздался вдруг озабоченный голос Сашеньки. — Тише, прошу вас! Вы разбудите Микки!

Она прижимала к себе куклу так же нежно и заботливо, как Борис прижимал к себе ее саму. Легко покачивая куклу, она вполголоса напевала какую-то странную колыбельную:

Мужики по избам спят,
У них много есть котят…
А у каждого кота
Были красны ворота…

Вдруг девушка оборвала пение, подняла голову и проговорила неожиданно твердым и спокойным голосом: