Тьма над Петроградом

Через полчаса Ордынцев и Саенко шли по Третьей линии Васильевского острова, едва поспевая за шустрым карликом, который колобком катился перед ними, вполне оправдывая свое прозвище. Прохожие, извозчики и автомобили терялись в особенном, густом и промозглом, василеостровском тумане.

— Ну, вот он, «Культурный уголок»! — сообщил Шарик Иванович, остановившись перед неказистой дверью, ведущей в полуподвальное помещение.

Карлик скатился вниз по ступенькам, толкнул дверь. Борис и Саенко следом за ним вошли в пивную.

Это заведение старалось соответствовать своему выразительному названию: на маленьких оконцах, через которые можно было видеть только ноги прохожих, висели вышитые гладью занавески, на стенах — нарядные рушники. Правда, все это не отличалось чистотой, и нетрудно было догадаться, что об эти рушники и занавески некультурные посетители не раз вытирали грязные руки, а может быть, кто-то не постеснялся в них и высморкаться.

Публика в пивной совершенно не соответствовала этому культурному направлению, она была шумная и разномастная — были здесь и ломовые извозчики в толстых ватных фуфайках, и кустари в замызганных фартуках, на минутку оторвавшиеся от своего промысла, чтобы промочить горло, да и застрявшие в пивной на целый день, и портные-латалы, по привычке скрючившиеся над грязным столом, как будто над своим вечным шитьем, и подозрительные типы с воровато бегающими глазами и слишком чистыми руками…

К одному из таких субъектов и подкатился проворный карлик.

— Здорово шамал, Турман! — проговорил он, сверкнув глазами.

— Здоров, Шарик Иваныч! — отозвался тот. — По толку прикатил или так — пивка хлебнуть?

— По толку! Ты Семена Степаныча не видал? Вроде он здесь был со своими мальцами…

— Был, был! — подтвердил Турман. — Кола два назад отчалил, пошли на пересадку. Не иначе как в «Эдельвейс» перекантовались…

— С пересадками сегодня Семен Степаныч пьет! — уважительно пояснил карлик для Ордынцева, направляясь к выходу из «Культурного уголка».

— Это что значит? — поинтересовался Борис.

— Это значит, из одной пивной в другую перебираются. Здесь по паре пива выпьют, потом в «Эдельвейс» на Первой линии, а оттуда уже на Петербургскую сторону рукой подать, в «Маньчжурию»… это у них сегодня такая фантазия случилась, а так-то они чаще в ресторане приличном гуляют…

— Эй, Шарик Иваныч! — окликнул карлика Турман. — Этот кент с тобой, что ли?

— Известное дело, — подтвердил Шарик и подозрительно уставился на Турмана: — А что? Не позволил ли ты чего лишнего? Имей в виду — Миколка будет недоволен!

— Прощения просим. — Турман смущенно потупился. — Я же не знавши… меня никто не предупредивши… вижу — фраер зашел, ну, думаю, карась как карась…

— Что случилось? — забеспокоился Борис.

— А то случилось, что рот разевать не надо, когда по таким местам шляешься! — нравоучительно проговорил Саенко. — Не иначе как обчистил вас этот мазурик!

— Прощения просим! — повторил Турман и протянул Борису его часы. — Дружок ваш правильно говорит — народ нынче вороватый пошел, так что зевать в общественных местах не рекомендуется. Может через это неприятность произойти…

— Ох и подлый же народ эти мазурики! — ворчал Саенко, поспешая за карликом к следующей пивной. — А ты-то, Борис Андреич, тоже хорош! Разинул варежку, будто в церкви! Само собой, мазурик этот не поленился! Вот, к примеру, у меня он ни в жисть ничего бы не позаимствовал, потому как я ворон не считаю, за вещичками своими приглядываю, особливо в таких местах…

Он сунул руку в карман и вдруг остановился как вкопанный.

— Ты чего, Пантелей Григорьевич? — покосился на него Борис. — Прострел, что ли, тебя хватил? Или забыл чего?

— Ах он, нечистый! — проговорил Саенко и в сердцах плюнул под ноги. — Ах он, махновец! Чтоб его перевернуло и шлепнуло! Чтоб его раздуло и проткнуло!

— Да в чем же дело?

— Дак кошелек у меня увел этот лишенец! Хорошо, у меня там денег было кот наплакал, я как знал, поменьше с собой взял… кошелек только жалко, мадам Иветт для меня собственноручно вышивала, на день ангела подарила…

— Вот, Саенко, а ты говорил, что ворон не считаешь и за вещичками своими аккуратно приглядываешь…

— А тут все одно, — Саенко махнул рукой, — что приглядывай, что не приглядывай — все одно украдут! До того подлый народ — просто никаких слов нету!

— Вы что отстаете? — окликнул спутников карлик. — Если хотите Семена Степановича застать, надобно поторопиться!

Спутники прибавили шагу и через несколько минут подошли к пивной, над дверью которой вьющимися, как виноградная лоза, готическими буквами было выведено название «Эдельвейс».

Это заведение было когда-то открыто немцами и для немцев, которых множество проживало на Васильевском острове.