Тьма после рассвета

Все понятно. «Арагви» — из тех ресторанов, куда можно попасть только по особому блату. У Гоги с директором свои сложные отношения, вникать в которые майору Гордееву не полагается.

Директор, вальяжный и полный, угодливо заглядывал Гоге в глаза, именовал Георгием Константиновичем и предложил отдельный кабинет.

— Вам здесь никто не помешает, — ворковал он, провожая их по короткому коридорчику, куда вела дверь, занавешенная красной велюровой портьерой. — Сейчас подойдет Самсон и порекомендует самые удачные блюда на сегодня.

Самсон, как выяснилось, был шеф-поваром и точно знал, какого качества продукты завезли.

— Баранина сегодня неудачная, так что не советую, а цыплята превосходные, можете смело заказывать любое блюдо из цыпленка.

Гога, судя по всему, знал меню наизусть. Он, не раздумывая, сделал заказ, а Гордеев немного помучился. Хотелось и того, и этого, ведь когда еще удастся поесть в знаменитом ресторане, но если заказать все, что будоражит воспоминания и воображение, то можно лопнуть. Виктор бывал здесь и раньше, но редко, помнил, что еда ему очень понравилась, и теперь мучился вопросом: взять уже известное и вкусное или попробовать что-то новое? Наконец он определился, Гога попросил сразу принести спиртное, Самсон выплыл из кабинета, и они остались одни.

— Так что случилось-то? — снова спросил Гор­деев.

— У меня Смелянскую отобрали, — процедил Телегин сквозь зубы.

— То есть как?!

— Вот так. Затребовали все материалы оперативной разработки и сказали, чтобы я о ней забыл. Она, оказывается, страсть как нужна старшим братьям. Так что к уголовной ответственности ее привлекать не будут.

Появился официант с подносом, на котором играли отраженными огнями хрустальные графинчики с водкой и коньяком, маленькие водочные стопочки и пузатые коньячные рюмки. Гога моментально опрокинул в себя стопку водки и тут же налил вторую.

— Подождал бы, пока закуску принесут, — покачал головой Гордеев.

— Не могу. Нужно срочно расслабиться, а то убью кого-нибудь. Год работы, Витя! Год работы целой группы оперов! И все псу под хвост. Когда мы с тобой ее опрашивали, она столько своих связей выдала, даже не подозревая об этом! Мои ребята сразу начали работать по ним, вышли на каналы сбыта, еще чуть-чуть — и она была бы у нас на блюдечке с голубой каемочкой. А теперь все, что мы наработали, эти, — он мотнул головой непонятно в какую сторону, — используют для ее вербовки. Пусть ворует, пусть наживается, зато будет приносить им в клювике информацию, необходимую для обеспечения государственной безопасности. Ненавижу! — шепотом закричал Телегин. — Как я их всех ненавижу!

Виктор помолчал, переваривая услышанное. Да, неприятно. Обидно. Противно.

— Но зачем им Смелянская? — недоверчиво спросил он. — Директор универмага… Что важного она может знать? Какой информацией располагать?

— У нее в кругу контактов очень интересные персонажи. Я же внимательно слушал и ее, и всех ее гостей. Там выходы знаешь на какие сферы? Контрабанда, иконы, золото-бриллианты. В общем, мне дали понять, что у комитета в этой среде слабые оперативные позиции, и такой источник, как мадам Смелянская, им будет очень полезен.

Гога собирался еще что-то сказать, но вошел официант с подносом и начал расставлять на столе тарелки с закусками: свежие овощи и зелень, тонко нарезанная бастурма, сациви, маринованная черемша. Не дожидаясь, пока официант выйдет, налил снова, выпил, сунул в рот стебель черемши. Гордеев сложил букетик из укропа, петрушки и кинзы и принялся жевать.

— Мы такую красивую комбинацию разработали, — продолжил Телегин, когда они снова оказались в одиночестве, — это же песня! Поэма! Так радовались, что сможем успешно закончить разработку! Когда тебе дело о сыне Смелянской подвалило, я был на седьмом небе от счастья: такая удача сваливается раз в жизни, да и то не каждому. Такая шикарная возможность выявить в деталях круг ее общения! Мы эти сведения целый год по крохам собирали. Просили «ноги» выставить за ней — отказали, говорят, нет возбужденного дела — нет и наружки, а если на каждую блажь оперов задействовать «топальщиков»… Ну, сам знаешь, что в таких случаях говорят. Штаты у них не резиновые, нас много, а седьмое управление одно. И вдруг ты приходишь и рассказываешь, что у Смелянской сын пропал. Да мы все до потолка прыгали от восторга! А теперь вот такой подарочек…

— Думаешь, вам позволили бы ее прижать? — осторожно спросил Гордеев. — У нее муж при высокой должности, обширные связи. Все равно отмазали бы, прикрыли.