Тьма после рассвета

— Да точно так же в первое время. Мы с моей Надеждой поженились, когда были знакомы пять с лишним лет. Правда, у нас с жилищными условиями было полегче, у Нади после развода с первым мужем осталась квартира, так что мы сперва встречались, потом пожили вместе три года, а уж потом расписались. И Аська ко мне привыкла, считала родным отцом. Потом-то мы, конечно, сказали ей, что родной папа у нее совсем другой, но она, знаешь, даже не расстроилась. Как называла меня папой, так и продолжает. Это я все к чему веду-то: наши с тобой Надежды за несколько лет привыкли, что мы не вольны распоряжаться своим временем и своей жизнью, приспособились. У них было достаточно времени понять, могут они с этим мириться или нет. И замуж за нас они шли с открытыми глазами. Хорошо представляли себе, что их ждет и как это все будет. А вот у тех, кто женится впопыхах или слишком рано, как раз и происходит примерно так, как в кино показывают. Выйдет девушка замуж за студента-сокурсника, любовь-морковь и тра-ля-ля, вместе на лекции, вместе занимаются, вместе экзамены сдают. Каникулы тоже одновременно. Идиллия! А как только начнется служба — так все и посыплется.

— Выходит, мы с тобой, Ленька, умные, — сделал вывод Гордеев. — Ну хоть в чем-то. С театрами не получилось, зато жен выбрали правильно. Ну что, по домам?

Да, надо бы. Но так хорошо, так спокойно было просто стоять на углу, никуда не спешить, смотреть на оживленные лица проходящих мимо людей, видеть улыбки и выражение радости на их лицах, улавливать слухом обрывки непонятных фраз, произносимых на разных незнакомых языках. Течет обычная жизнь крупного столичного города, вечерняя, нарядная, приятно-возбужденная, такая далекая от убитых мальчиков и от всей грязи и гадости, с которыми постоянно имеют дело те, кто борется с преступностью…

— Давай пройдемся пешочком до памятника Пушкину, воздухом подышим, а там нырнем в метро, — предложил Череменин.

— Ты тоже на метро? — удивился Виктор. — Я думал, ты на колесах. Даже надеялся, что ты меня подбросишь. Устал я сегодня, набегался.

— Забарахлили мои колеса, пришлось отогнать в автомастерскую, обещали за пару недель сделать. Ладно, Витек, топай в метро, а я прогуляюсь. Спасибо тебе за помощь.

Леонид Петрович не спеша двинулся вверх по улице Горького, погрузившись в мысли о работе. Текущих дел много, каждое требует внимания и многочисленных действий, приходится часто ездить в командировки, а вот время просто помолчать и подумать выпадает не так часто, как хотелось бы.

У входа в кафе «Космос» — толпа «золотой» молодежи, как обычно. Одна из девушек, стоявшая спиной к Череменину, худощавая, высокая, с длинными распущенными очень светлыми волосами, привлекла его внимание. «Аська, что ли?» — с внезапным негодованием подумал он. Но в следующую секунду девушка повернулась к своему собеседнику, и Леонид Петрович с облегчением перевел дух: не она. «Чего я так испугался? — сказал он себе сердито. — Аська — молоденькая девчонка, почему бы ей не сходить вечером в кафе с компанией? Наверное, мне не понравилось, что она может оказаться в обществе «этих», в фирме с ног до головы, увлекающихся западной рок-музыкой и мечтающих о жизни за границей. Почему мне это не понравилось? Что плохого в западном роке? Ровным счетом ничего, музыка как музыка, на вкус и цвет, как говорится. Если мне самому не нравится, то это не означает, что это плохо. Что плохого в мечтах о жизни за границей? Да каждый советский человек об этом мечтает, только мало кто осмеливается признаться вслух. Я сам тоже не прочь был бы жить где-нибудь в Альпах, в маленьком стоящем на отшибе деревянном домике, на природе, и ходить каждый день в ближайшую деревню за хлебом, сыром и пивом, слушать йодль, по утрам смотреть, как встает солнце, зимой любоваться заснеженными горными хребтами». Между прочим, для подавляющего большинства населения СССР йодль непонятен, непривычен и не является любимым. А вот ему, Череменину, почему-то очень-очень нравится. Только где ж его послушаешь… Если только случайно в каком-нибудь зарубежном фильме промелькнет на несколько секунд.

Нет, за Настю можно не беспокоиться, она в дурную компанию не попадет. И не потому, что у нее какие-то особенные моральные принципы, а потому, что она вообще не любит компании и собирушкам в кафе или у кого-то на даче всегда предпочитает одиночество у себя дома с книгой или учебником. С пятнадцати лет лучшая компания для нее — Алеша Чистяков. Интересно, поженятся они когда-нибудь или так и будут «якобы дружить»? Леонид Петрович не обольщался, они с женой прекрасно знали, как давно Настя и Алеша уже не «просто дружат». Но разговоров о свадьбе что-то не слышно, при том, что других ухажеров у дочери никогда не было, если не считать детской влюбленности того приятеля, который сейчас работает в одном из московских театров. Ну ладно, не его это дело, пусть дети сами выстраивают свою жизнь. Нечего к ним соваться.