Тьма после рассвета

— Согласен. Пусть дадут сведения на всех. И период возьми побольше. Пусть выглядит так, будто мы проверяем невесть что неизвестно о ком. Кампания по укреплению трудовой дисциплины может сыграть нам на руку, известны случаи, когда люди покупали билеты за свой счет, возвращались из командировки раньше и отдыхали дома, а то и не дома, а потом сдавали в финотдел те билеты, которые приобретали по командировочным удостоверениям. Выписали себе командировку на неделю, за три дня управились, вернулись раньше, а в положенный срок выходят на работу как ни в чем не бывало. Червонец на билет потратили, а то и меньше, зато сколько удовольствия! Я, например, лично таких человек пять знаю.

— Думаете, кто-нибудь поверит, что главк министерства будет заниматься такой ерундой? — засомневался Череменин.

Начальник снял очки и с усмешкой посмотрел на подполковника.

— Леня, если сам генсек с высокой трибуны говорит о трудовой дисциплине и о том, что в рабочее время по улицам шатаются толпы бездельников, то уж милиции-то и подавно не зазорно. А какой там главк чем занимается — никто в Минвузе разбираться не станет, можешь мне поверить. Сейчас никто ни во что не вникает, потому что все боятся. Неси свои запросы, подпишу, пока я еще начальник. И дело принеси мне на проверку.

***

Прошло еще несколько дней, и картина начала проясняться. В 1980 году Вячеслав Апалин в Саранск не выезжал, а вот в 1979 году находился в командировке в Калининграде как раз в то время, когда был убит подросток, преступление против которого так и осталось нераскрытым. По информации, пришедшей из Калининградского УВД, погибший мальчик был из обеспеченной семьи, отец — моряк торгового флота, ходит в загранплавания, мать — зубной техник. Убитый был одет в дорогую кожаную куртку и имел при себе, как указано в справке, «кожаную сумку американского производства на длинном ремне, темно-коричневого цвета, с эмблемой в виде государственного флага США», а также «очки солнцезащитные производства ФРГ». Нехило для пятнадцатилетнего школьника! Это же какие средства и возможности нужно иметь, чтобы так одевать мальчишку!

Приятель из Орловского областного ГУВД расстарался и выкопал довольно любопытную историю. Вячеслав Апалин рос в семье кладовщицы на местной фабрике и сильно пьющего мастера цеха. Был очень целеустремленным пареньком, звезд с неба не хватал, круглым отличником не был, но «троек» в его дневнике тоже не водилось, в школе с готовностью брался за любую общественную работу, все время на виду, пример для пионеров, а потом и для комсомольцев, любимец учителей. Его уже в девятом классе хорошо знали в местном горкоме комсомола, и по их негласной рекомендации Славика и в девятом, и в десятом классах неизменно избирали комсоргом и членом школьного комитета комсомола. Характеристика, выданная для поступления в вуз, была просто блистательной, с такой характеристикой можно сдавать вступительные экзамены даже на «тройки», но Апалин сдал лучше, получив по четырем предметам две «пятерки» и две «четверки». Впрочем, трудно сказать, что сыграло более значительную роль: знания или тот факт, что юноши поступали в педагогические институты крайне редко, а мужчины-учителя ценились на вес золота.

В институте студент Апалин продолжал комсомольскую и общественную деятельность и очень скоро был замечен сначала в комитете комсомола вуза, потом в райкоме комсомола, затем и в горкоме. Вежливый, исполнительный, обаятельный, с приятной улыбкой, очень скромный и сдержанный, он никогда не был душой компании, но производил впечатление идеального работника, который сделает все, что поручено, в самом лучшем виде. Главными же достоинствами Вячеслава были его немногословность и умение молчать: никто никогда не слышал от него ни единой сплетни, ни одного скабрезного факта о других людях, ни одного ехидного понимающего смешка. На него можно было положиться. Он надежен. Именно так посчитали те, кто начал двигать Апалина по комсомольской линии. По всей вероятности, он оказал далеко не одну услугу, о которых лучше было не распространяться, и его молчание было оценено должным образом.

Что ж, быстрый карьерный взлет молодого провинциала более или менее объясним, и ничего особенного Череменин в нем не усмотрел. А вот семейная история выглядела многообещающе.