Тьма в хрустальной туфельке

– Нет, есть. – Чарльз взял девушку за руку, едва заметно стиснул зубы, когда пошевелил забинтованными пальцами. Элеонора успокаивающе удержала их. О, она могла бы держать Чарльза за руку часами, если это помогало унять боль. – Элеонора, мне невыносимо осознавать, что я разочаровал тебя. Отец не позаботился о тебе, как должно. Фелисити не сумела обращаться с тобой по-доброму. Но ведь это из-за моего выбора ты осталась на их попечении, и бремя твоего несчастья – невыносимо. Ты заслуживаешь всех радостей этого мира, и мне стыдно осознавать, что из-за меня ты лишилась их. Прошу, скажи, что сможешь простить меня.

Девушка посмотрела в его синие глаза, которые были ярче океанских вод и полны обещания.

– Конечно же, я прощаю тебя.

– Благодарю тебя.

Следующие несколько дней Элеонора и Ифе готовили старую детскую. Комната была закрыта много лет, и когда девушки снимали очередной чехол от пыли, на них нападал приступ чихания и кашля. Они вымыли полы, вытрясли матрасы, вымели пауков из каждого угла и даже нашли небольшой тряпичный коврик, чтобы положить у кровати.

Но всё оказалось напрасно, потому что мальчик умер.

Чарльз сообщил новости, когда они уже закончили, – стоял в дверях детской, сжимая в руке письмо, судорожно сглатывая.

– Понимаю, вам нужна пара минут, чтобы прийти в себя, – сказал он. – Новость и правда шокирующая.

Ифе бросилась к лестнице для слуг. Элеонора, пошатнувшись, схватилась за спинку кровати, и обрывок детского воспоминания всплыл в памяти. Она сидела на полу у изножья материнской кровати, свернувшись клубочком, закрыв уши руками, желая только, чтобы прекратился этот кашель и стоны…

– Господи, – Чарльз ворвался в комнату. – Ты так побледнела.

Взяв девушку под локоть, мужчина повёл её в коридор на верхнем этаже. Элеонора привалилась к двери, ведущей к спальням для слуг. Сердце неистово билось.

– Отдохни остаток дня, Элеонора, – сказал Чарльз. – Я поговорю с миссис Филдинг. Ты не должна так перерабатывать – никто из вас не должен. Мы с отцом прекрасно сможем о себе позаботиться в течение вечера.

Элеонора покачала головой. Искушение было велико, но мысль о том, как она будет просто лежать в кровати, размышляя о том, что сделала, была невыносима.

– Я буду в порядке, Чарльз.

Он принёс из детской стул – одной рукой, как заметила девушка, – и усадил Эллу.

– Спасибо, но позволь мне судить.

Элеонора неуверенно улыбнулась:

– Может, ты тогда и полы за меня вычистишь?

Она пошутила, но Чарльз неожиданно задумался.

– Возможно, мне стоит попросить миссис Филдинг, чтобы поручила мне какие-то дела. Двигать мебель и прочее. Окно моей спальни то и дело заклинивает – может, попробую починить.

Элеонора уставилась на него:

– А ты знаешь как?

– Ну, нет, – Чарльз смущённо потёр шею, – но уверен, что сумею научиться. Мне неприятно бездельничать весь день, когда ты так усердно работаешь. У меня должно быть какое-то занятие.

Девушка помедлила.

– Если можно поинтересоваться, Чарльз… а чем ты занимаешься весь день?

Его лицо стало пунцовым.

– В том-то и загвоздка, – пробормотал он. – Я постоянно прошу отца, но он говорит: если я хочу чем-то помочь, я должен попытаться найти ещё одну богатую невесту. И он не даёт мне делать ничего.

– Ну, ты мог бы пробежаться по списку возможных невест, – предложила Элеонора.

Чарльз отвёл взгляд:

– Я никогда особо не разбирался в бухгалтерских книгах. Не так, как мама. Я могу проводить расчёты в уме, но, когда цифры записаны на бумаге, они словно сами собой перемешиваются. И голова начинает болеть. Отец продал последнее из наших владений, поэтому я не могу поехать осмотреть их. И нет смысла планировать ещё одну поездку, потому что отец хочет, чтобы я остался здесь, пока…

Он замолчал, но Элеонора и так поняла, что он собирался сказать: «пока не найду другую жену». Эта мысль зудела внутри. Чтобы отвлечься, она спросила:

– А ты правда хочешь снова уехать?

– Да, – сказал он и коротко посмотрел на неё. – И нет.

Элеонора поняла, что краснеет.

– Ну что ж, – ответила она, – по крайней мере, я рада, что ты вернулся. Это… – Она осеклась, гадая, что он знает о поведении своего отца. – И знаешь, Чарльз, я точно смогу найти тебе занятие. Ты мог бы помочь отнести ведро с углём и двигать мебель, чтобы я могла протереть под ней.

Чарльз улыбнулся:

– Тогда я в твоём распоряжении.

Элеоноре показалось, что она услышала звуки мюзик-холла. Девушка села в постели и прислушалась. Только это ей и оставалось, если она хотела сохранить репутацию. В мюзик-холлах творилось всякое. Несколько лет назад девушки, танцевавшие канкан в одном из больших залов, устроили такое откровенное зрелище, что всему театру запретили нанимать танцоров. Это было в «Альгамра» или в «Гейети»? Она не сумела вспомнить.