Тьма в хрустальной туфельке

– Если встать в нужное место. В центре город кажется крепким, неподвижным, но по краям на горизонте нет ничего, кроме неба и Адриатики. Это невероятно. Можно идти по оживлённой улице, со всех сторон будут здания, и вдруг взгляду открывается бескрайняя синева.

Элеонора невольно подалась вперёд. Её притягивало к Чарльзу, словно магнитом.

– А у них всё ещё бывает Карнавал? – шёпотом спросила девушка.

– Элеонора, – взгляд его голубых глаз был прикован к ней. – Тебе нельзя прятаться под маской.

Теперь они оказались так близко друг от друга, что Элеонора могла сосчитать все его ресницы. Девушка придвинулась ближе, глядя на него снизу вверх… и вдруг свет мигнул – и свеча упала. Невольно она задела край атласа.

Чарльз оттолкнул её и подхватил свечу. Края атласа тлели. Мужчина затушил пламя рукавом своего халата прежде, чем страницы успели загореться.

– Осторожнее! – прошептала Элеонора. – Как же твоя рука?

– Не о чем беспокоиться, – ответил он, оглядывая манжеты. – Ткань немного опалило, но это всё.

Элеонора закрыла атлас и встала, чуть поморщившись, когда поднимала тяжёлую книгу.

– Ты ведь мог обжечься.

Чарльз встал и перехватил у неё книгу.

– Как и ты, Элеонора, – возразил он. – И что бы я был за мужчина, если бы такое допустил? Я… я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Он покраснел, и Элеонора почувствовала, как её обдает жаром.

– О… спасибо, Чарльз. Я… думаю, мне лучше отправиться спать.

– Да, конечно, разумеется. – Он смущённо провёл ладонью по волосам, потом открыл перед ней дверь в библиотеку. – Доброй ночи, Элеонора.

– Доброй ночи.

Она помедлила. На миг она задумалась, что бы сделал Чарльз, если б она протянула руку и захлопнула дверь библиотеки – и они остались бы внутри. Но Элеонора переступила порог, зная, что так и должна поступить. Проходя мимо, она заметила, как рука Чарльза дёрнулась, словно он хотел прикоснуться к девушке, но передумал.

Теперь, когда ночи становились длиннее, Ифе заняла вечера своими историями. С наступлением темноты она собирала Элеонору и Дейзи вокруг печки и с сияющими глазами рассказывала им истории о безликих дамах, вечно ищущих зеркала, и всадниках без головы, от которых путникам посчастливится сбежать, если удастся ослепить их. Теперь, когда ирландка больше не боялась мистера Пембрука, Ифе превратила страх в забаву.

Чарльз с отцом ужинали, и пока служанки убирали тарелки, миссис Бэнбёри подала кусочки ветчинного пирога и холодный картофель. Ифе сидела в конце стола, воздев над головой проткнутую половину картофелины на вилке.

– Но, конечно же, он не оценил такое, ведь он был джентльменом и знал больше, чем вы или я. Но уже на следующую ночь…

Дейзи фыркнула:

– Я-то могу рассказать вам, что отлично знают джентльмены.

Миссис Бэнбёри рассмеялась:

– Только не дай Берте поймать тебя на этом. Повезло тебе, что она ищет ещё одну служанку, иначе бы не прислуживала сейчас хозяевам за столом.

Ифе обвела их взглядом:

– Я сказала: на следующую ночь снова раздался стук, на этот раз – прямо за дверью его спальни…

Дейзи постучала костяшками пальцев по кухонному столу и подмигнула Ифе. Ирландка покраснела.

– Итак… из-за двери. Двери в спальню. Так. Но он знал, что это просто невозможно, ведь рядом никого не было, и…

Раздался ещё один стук. Ифе указала вилкой на Дейзи:

– Это ты, я знаю.

– Нет, не я, – ответила Дейзи, поднимая тарелку.

– Ты! – настаивала Ифе. – Элла, скажи ей, что…

И снова раздался стук. Дейзи держала тарелку, Элеонора – нож и вилку, а миссис Бэнбёри как раз наливала себе воды, но замерла. Все посмотрели друг на друга. Элеонора ощутила, как внутри расползался страх.

Ифе отложила вилку.

– Вы…

Снова раздался стук, и Ифе взвизгнула. Элеонора вскочила, нащупала кухонный нож.

– Это за дверью, глупышки! – воскликнула миссис Бэнбёри.

– Я не буду подходить, – быстро сказала Ифе.

Миссис Бэнбёри многозначительно смотрела на Элеонору, пока та наконец не подошла к двери для торговцев. Рука Элеоноры дрогнула у замка. В самом деле, бояться было нечего!

За дверью оказалась Лея.

Элеонора с трудом узнала в обтянутом кожей черепе красивое округлое личико Леи. На девушке было то же платье, в котором она покинула особняк, только рваное и всё в пятнах, обвисшее на плечах и натянутое на животе. При виде Элеоноры гостья улыбнулась такой родной улыбкой, что у Эллы всё внутри сжалось.

– Крошка Нелл, – проговорила Лея. – Я надеялась, что откроешь ты…

– Лея! – ахнула Элеонора. – Боже мой… входи же, входи!

Лея направилась прямо к печке и всхлипнула, протянув руки к теплу. Элеонора вытащила стул, и гостья тяжело села.

– Простите, – сказала Лея. – Я просто не знала больше, куда идти.

Миссис Бэнбёри уже доставала тарелку.

– Не извиняйся, милочка. Помой руки.

Лея окунула руки в раковину, потом схватила тарелку мокрыми пальцами. Она урчала и чавкала, хватая горячий картофель голыми пальцами и высасывая каждую капельку жира из-под ногтей. Элеоноре пришлось отвернуться. Лея никогда прежде не ела так неряшливо.

– Как ты? – спросила Элеонора, когда Лея закончила с ужином.

Лея вся ощетинилась:

– Сносно, спасибо. Я была у брата.

– А как он?

Лицо Леи потемнело: