Тьма в конце тоннеля. Обмен Райнеманна. Человек без лица.

Хруст в динамике не стих, но слова прозвучали ясно: «Речь идет о Сполдинге. Возьмите его и доставьте на базу. Таков приказ Ферфакса. В посольство ни о чем не докладывайте».

Дэвид был потрясен. Ферфакс? Значит, приказ отдали не фашисты, а «Хагана». Ашер Фельд. Временное крыло занималось только самыми важными делами.

А в ближайшие сорок восемь часов нет ничего важнее, чем вывести из игры человека с шифровкой. Без нее Вашингтон не отдаст приказ на радиотишину, а вражескую подводную лодку, которая всплывет навстречу шхуне, тут же засекут и взорвут.

А алмазы фирмы «Кениг» — будущие инструменты для Пенемюнде — окажутся на дне Атлантического океана.

«Боже, какая ирония!» — подумал Дэвид. Ферфакс, вернее, кто-то в Ферфаксе делал точно то, что нужно; побуждаемый мотивами, с которыми Вашингтон — и авиастроительные компании — не пожелали считаться! У них другие соображения, три четверти которых теперь у ног Дэвида. Это чертежи гироскопов, рассчитанных на большие высоты.

Сполдинг осторожно тронул Лайонза за плечо. Изможденный ученый головы не повернул, лишь нерешительно двинул локтем.

Дэвид покачал головой и вздохнул. Пожал плечами и положил желтый конверт в карман пиджака.

Когда он вынул оттуда руку, в ней оказался пистолет.

— Боюсь, что не смогу подчиниться такому приказу, полковник Миган, — при этих словах Лайонз откинулся на спинку сиденья, дав тем самым Сполдингу возможность взять под прицел голову офицера.

— Что вы делаете, черт возьми?! — Миган отшатнулся.

— Прикажите шоферу вести машину туда, куда я укажу. Я не хочу вас убивать, полковник, но если придется, мешкать не стану. Дело слишком важное.

— Да вы же двойной агент, черт возьми! Вот почему вами интересуется Ферфакс!

— Если бы все было так просто, — вздохнул Дэвид.

Дрожащими руками Лайонз связывал Мигана. Надежно стреноженный водитель лежал в миле от машины, в высокой траве. Десять минут назад Дэвид приказал свернуть с шоссе на захолустную гравийку, по которой по ночам никто не ездил.

Покончив с узлами, Лайонз кивнул Сполдингу и услышал в ответ: «Садитесь в машину».

Физик вновь кивнул. Миган перевернулся на спину и взглянул на Дэвида: «Вам крышка, Сполдинг. Вы подписали себе смертный приговор. И к тому же сглупили. Ваши дружки-фашисты эту войну проиграют».

— Поскорей бы, — ответил Дэвид. — А смертных приговоров будет несколько. Их подписали себе кое-кто из Вашингтона. Вот где собака зарыта, полковник… Завтра вас подберут. Ваш шофер лежит примерно в миле отсюда… Простите нас, — заключил Дэвид с наполовину притворным сожалением и побежал к автомобилю. Лайонз сидел на переднем сиденье. Когда Дэвид открыл дверцу, в кабине зажегся свет. Сполдинг разглядел глаза Юджина. И что-то прочитал в них… благодарность? Одобрение? Времени рассуждать не было, поэтому Дэвид мягко улыбнулся и тихо заговорил:

— Я понимаю, это для вас ужасный удар… Но другого выхода не вижу. Не знаю. Если хотите, отвезу вас в посольство. Там вы будете в безопасности.

Дэвид завел мотор и направил машину вниз по крутому склону, одному из многих на Колинас Рохас. Примерно через десять-пятнадцать минут автомобиль выскочит на шоссе; Дэвид доедет до города и на окраине пересадит Лайонза в такси, а водителю поручит доставить физика к американскому посольству. Дэвид не очень этого хотел, но что оставалось делать?

А потом он услышал слова. Слова! Сказанные едва слышным хриплым шепотом, и все же слова! Они вышли из изуродованного горла.

— Я остаюсь с вами… вместе.

От неожиданности Сполдинг еще крепче вцепился в руль.

Вымученная речь Лайонза — а для него это была целая речь — потрясла. Дэвид повернулся и взглянул на ученого. В потоках света от мелькавших фонарей увидел, что тот не опустил глаз, смотрит твердо, губы сжал плотно. Лайонз прекрасно понимал, на что идут, на что решились — не могли не решиться — они оба.

— Хорошо, — сказал Сполдинг, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и уверенно. — Я вас прекрасно понял. Вполне возможно, вы мне пригодитесь. Похоже, мы нажили двух могущественных врагов. Это и Берлин, и Вашингтон.

— Не смейте прерывать меня, Штольц! — прокричал Дэвид в трубку из телефонной будки на Очо Калье. Лайонз сидел за рулем патрульной машины, в десяти метрах. Ее мотор работал. Последний раз Юджин водил машину двенадцать лет назад, но жестами и словами убедил Сполдинга, что не разучился это делать.

— Как вы можете так себя вести! — испуганно воскликнул Штольц.

— Я — Павлов, а подопытный пес — вы. Так что замолчите и послушайте. Если вам не сообщили, то знайте — квартиру на Терраса Верде атаковали. Ваши несуществующие гестаповцы убили и моих, и ваших людей. Лайонз и чертежи со мной…

— Не может быть! — возопил Штольц.

— Расскажи это трупам, ты, полоумный сукин сын! Когда будешь убирать их из квартиры!… Мне нужны остальные чертежи, Штольц. Жди моего звонка! — Дэвид бросил трубку и кинулся из будки к машине. Сначала — рация. Потом — конверт из Ферфакса. И, наконец, — Боллард. Всему свой черед.

Сполдинг сел рядом с Лайонзом. Физик указал на панель приборов.

— Опять… — проговорил он с трудом.