Тьма, выкованная в огне

   Бенгар появился снова: он мчался на ближайшего к Конове темного эльфа, однако путь ему преградил рекка. Джир разорвал ему глотку одним взмахом когтей и понесся дальше, но на пути вставали все новые и новые рекки. Каждый из них падал замертво, но эльф уже натянул лук, ему осталось лишь увидеть мишень.

   И тут снова ударила гаубица. Снаряд ушел в небо, оставляя за собой хвост искр, точно комета. Висина уловила нечто странное и краем глаза поймала, как снаряд изменил курс и рухнул на кольцо сарка-харов. Сверкнула и погасла ослепительно-белая вспышка. Мурафанты с топотом ринулись к новому проходу.

   Ралли выпустила длинную струю дыма и кивнула собственным мыслям.

   — Вот видишь, милочка, обошлись и без меня. Кто-то меня опередил.

Глава 52

   — Держись ко мне поближе, Элли! Остальных это тоже касается, — сказал Йимт и бодрой трусцой направился к черному лесу. — Телки толстомясые! — возопил он, так же резво вернулся назад, ухватил Элвина за портупею и оттащил подальше.

   Из просеки между деревьями вырвались мурафанты и тут же разбежались кто куда.

   Элвин встал, отплевываясь, и осторожно заглянул в проход. Эльфы из Недремлющей стражи уверенно просачивались внутрь, и их луки звенели, выпуская стрелу за стрелой.

   — Ладно, попробуем снова, — сказал Йимт несколько тише обычного.

   Гном повел их вперед мимо поваленных сарка-харов. Очутившись в выжженном коридоре Элвин ахнул от царившего внутри холода и от представшего взору жуткого зрелища. Подобные кошмары его даже во сне не посещали.

   Землю усеивали разнообразные трупы. По ним тяжко тащились громадные бара-джогги, пожирая все на своем пути. Повсюду метались призрачные тени, полыхая гнусным черным огнем мечей, от которых при каждом взмахе и ударе летели искры инея. Ближний сарка-хар выбросил ветку в сторону Элвина. Острые как бритва листья рассекли рукав мундира, но тело не задели.

   — Смотри в оба, вокруг полно опасностей, — сказала Чайи, внезапно появившись у него за плечом.

   Легкий поворот запястья — и ее длинный узкий меч отсек ветку. Из раны дерева брызнул черный ихор, отозвавшись воплем в голове у Элвина. Юноша глядел на блестящий деревянный меч, не переставая удивляться тому, как дерево может быть таким острым. Оружие мягко светилось во мраке, его поверхность гладкостью не уступала полированному мрамору, а темно-коричневые древесные волокна пульсировали энергией.

   Нечто далекое коснулось сознания Элвина и заставило его обернуться. Казалось, весь мир сплелся воедино, любые вещь и чувство стали частичкой громадной головоломки. Юноша не слышал слов, но угрозу чуял.

   В пятидесяти ярдах от них возник черный эльф и уставился на Чайи. Тварь явно почуяла силу ее оружия и поняла, откуда оно. «Хинта-рейг!» — прошипела она, и Элвин понял без перевода, как тогда, в лесу, что эти слова обозначают эльфов из Недремлющей стражи, «тех, кто бросил». Он ощутил, как давняя, выпестованная ненависть поднялась в эльфе, когда тот натянул свой лук. Эльфа переполняла страшная ярость, и он даже не заметил, как Йимт целится в него из «костолома».

   Гном выстрелил первым. Две черные стрелы его же собственного изготовления вонзились эльфу в грудь. Пальцы, сжимавшие тетиву, ослабли, и стрела вырвалась на волю в тот самый миг, когда лучник бездыханно рухнул наземь.

   Элвин оттолкнул госпожу Рыжую Сову и очутился на ее месте. Черная стрела пробила кожаный подсумок с патронами, ткань каэрны и плоть под ней. Он услышал, как треснула бедренная кость, и с криком упал на землю.

   — Элли ранен!

   Раздался топот сапог, его подхватили, перевернули. Перед глазами мелькали вспышки света, сменявшиеся давящей тьмой. До него долетали эльфийские слова, и он цеплялся за них, чувствуя в них единственное спасение. В ушах гулко стучала кровь. Боль в ноге с каждым ударом сердца вгрызалась все глубже и глубже. В голове шептал чей-то голос, звал его, пытался подчинить себе.

   — Прости меня, Йимт, прости, пожалуйста, — твердил юноша, сам не зная почему.

   Боль и холод пожирали его. Он взглянул на свою левую ногу, на торчащую из нее чуть выше колена черную стрелу. В древке пульсировала его кровь, и на конце стрелы разворачивались стальные листья. Бедро выше раны тут же перетянули жгутом, однако Элвин все равно чувствовал, как холод норовит просочиться выше и заполнить все тело.

   — Все в порядке, малый, не за что тебе извиняться, — ответил гном, склонившись над ним. Край его бороды оказался всего в нескольких дюймах от лица Элвина. Йимт отвернулся и обратился к кому-то рядом: — Что ж вы стоите! Творите свою магию! Выньте из него эту штуку! Вы же это можете.

   В поле зрения появилась Чайи и покачала головой.

   — Она уже пустила корни, а юноша еще не оправился от предыдущей раны. Если мы попытаемся обратить процесс вспять, ему это может оказаться не по силам. Боюсь, он не выживет.

   Йимт побагровел.

   — Сейчас не время беспокоиться о деревьях больше, чем о людях! В корвирда я выпустил аж две такие черные стрелы, и вы их одолели, а тут всего-то одна!

   Чайи стремительно обернулась к Йимту, глаза ее сверкали гневом.